"И.А.Ильин. Из лекции Понятие монархии и республики" - читать интересную книгу автора

не был в состоянии. Петр Великий не был святым человеком, и реформы его
вызывали против него глухой протест, а народ и в верхах и в низах шел за ним
и помогал ему, и доверял ему все больше и больше. Это значит, что многое
непохвальное в личной жизни царя - вызываемое страстью, неуравновешенностью,
но не бесчестящее царя - извиняется народом легко; об этом шепчутся,
скорбят, это иногда обличают в глаза; но государственную волю,
патриотическую преданность, честность и честь Царя - испытывают неумаленными
и продолжают ему доверять.
Есть мера страстных эксцессов царя - не подрывающая доверия к нему. И
когда великий император Адриан, проведший 28 лет в пути,- в творческой
работе над своей империей, от малой Азии до Британии - под старость,
переутомленный, нервно надорванный, терзаемый страхом смерти и припадками
ярости - однажды в таком припадке выковырял своему слуге, мальчику, глаз
посредством грифеля,- то такое событие могло ужаснуть, потрясти окружающих,
вызвать глубокую скорбь и сострадание к нему, ю не могло подорвать к нему
доверия так, как обычай Императора Петра III грубо ругать духовенство в
церкви во время Богослужения или показывать язык священнику, выходящему из
алтаря со св. дарами. Известно, что Елизавета [Елизавета I Тюдор
(1533-1603) - английская королева. О лживости Елизаветы свидетельствуют ее
лавирования между протестантами и католиками, между различными придворными
группировками, история ее отношений с шотландской королевой Марией Стюарт
(она казнила Марию, но переложила ответственность за это убийство на своего
секретаря Дэвисона, поставившего печать на приговор, и наказала его
долголетней тюрьмой)], королева английская, отличалась замечательной
лживостью, к которой, при разоблачении, относилась сама с замечательной
циничностью. Понятно, что никакая жестокость Петра Великого не могла
поколебать доверия подданных к нему, как эта лживость.
При прочих равных условиях монарх, имеющий много любовниц, будет менее
страдать от недоверия своих подданных, чем монарх лжец, предатель, трус и
интриган. Иосиф Волоцкий был, конечно, прав, утверждая: "Царь бо Божии слуга
есть, к человеком милостию и казнию. Аще ли же есть царь, над человеки
царьствуа, над собою же имать царьствующая - скверныа страсти и грехи,
сребролюбие же и гнев, лукавство и неправду, гордость и ярость, злейши же
всех, неверие и хулу" - той есть не царь, а мучитель.
Но страсть и неверие, гнев и лукавство все-таки не в равной мере
подрывают доверие к монарху. Прославленная необузданная страстность
гениального короля английского Генриха VIII [Генрих VIII (1491-1547) -
король Англии с 1509 г. Его "страстность" привела к разводу с женой
Екатериной Арагонской и женитьбе на фаворитке Анне Болейн] и лживость
Елизаветы - неравноценны по своим разрушительным для доверия подданных
последствиям.
Я не могу исчерпать здесь всего наличного материала по этому вопросу.
Отмечу лишь еще совсем немногое. В доверии к монарху религиозность и
правосознание его имеют гораздо больший вес, чем святость и бесстрастность
его чисто личной нравственности. Однако религиозность эта должна находиться
в теснейшей связи с его государственным правосознанием; так, чтобы люди
чувствовали, что его религиозность есть источник его государственного
вдохновения (и гарантия оного); а его правосознание есть одно из проявлений
его религиозного верования. Мистически настроенный, но
растерянно-непротивленческий царь - наподобие Александра I, особенно в