"Явдат Ильясов. Башня молчания " - читать интересную книгу автора

и совершать омовение точно так же, как все. Ничем не отличаясь от других.
Только так и не иначе! И никаких раздумий, сомнений, в противном случае в
мире наступит хаос. А ты все делаешь по-своему. Ты в квартале вроде
прокаженного...
- Понятно, - кивнул с печалью Омар.
- Ты здесь чужой, - добавил Хусейн.
- Странное дело! - вскричал Омар. - Почему я чужой у себя, в своей
собственной родной стране? Я здоров ее здоровьем и болен ее болезнями. И все
же - чужой для арабов, чужой для иранцев. Для тюрков - тем более. Чужой для
царей, для обывателей - тоже. Черт знает, на что все это похоже! Может,
скажете, я в стихах учу убивать, обманывать, грабить? Унижать человека?
Угнетать человеческую мысль? Притеснять человеческую личность? Зову к измене
и вражде, к подлости и раболепию? Наоборот! Я своим каждым четверостишием
говорю человеку: "Будь справедлив, добр и разумен. Горд, независим и честен.
Свободен от страха и предрассудков. Не унижай и не унижайся. Уважай в себе и
других человеческое достоинство".
Если я бичую людей, то отнюдь не из ненависти к человеку, а затем,
чтобы открыть им глаза на самих себя и помочь подтянуться до уровня мыслящих
существ.
- Поэтому и чужой, - кратко сказал судья.
- Все это блажь. - Омар устало махнул рукой. - Я свой всему Востоку. И
всему Западу тоже. Всему миру! Это вы - даже сами себе чужие.
- Мы можем, - строго объявил имам, - ославить тебя в мечети перед
толпой и выселить из квартала. - Чувствуя поддержку судьи, он осмелел.
- Выселить? - Омар оскалил зубы. Его уже мутило от этой дурацкой
беседы. - Попробуйте! Я найду на базаре за две с половиной тысячи золотых
шайку джаванмардов и поставлю их дом стеречь. Слыхали о таких?
- Это те, у которых ножи в два локтя длиной? - побелел судья.
- Вот именно. И не короче. - Омар взял линейку, метлу и показал на ее
черенке, какой длины стальной джаванмардский нож. - Сразу двух тощих судей
можно проткнуть. И плюгавого имама квартальной мечети в придачу. Знаешь
анекдот про судью и пройдоху? Один святой человек привел к судье пройдоху и
говорит: "Он мне должен триста динаров, но не отдает". Пройдоха держит руку
за пазухой, халат оттопырен, там что-то большое. Может, слиток золотой.
Судья смекнул, что ему будет больше пользы от пройдохи, и вынес решение в
его пользу.
Когда обиженный святой ушел, пройдоха сказал судье: "Хорошо, что ты
вынес решение в мою пользу, а то бы я проломил тебе голову". И вынул из-за
пазухи тяжелый камень...
- Ну, зачем же... так резко, - сказал Хусейн миролюбиво. - За те же две
с половиной тысячи ты можешь откупиться от пострадавших.
- Разве не я - пострадавший?
- Тысячу мы отдадим тетке несчастной жертвы.
- Несчастной? Хе. Впрочем, и впрямь она - жертва. Но не моя, а ваша.
Ваших жестоких обычаев.
- Другую матушке жениха, которая согласилась прикрыть ваш грех.
- Да-а. Вполне "порядочное" семейство...
- И по двести пятьдесят возьмем себе за труды.
- Не морочьте мне голову! Будто я не знаю вас. По тысяче с ним, - поэт
кивнул на муллу, - вы возьмете себе, а тем дадите по двести пятьдесят