"Явдат Ильясов. Заклинатель змей " - читать интересную книгу автора

Омар - о своем:
- Как же мы все уместимся в чулане? - Сколько раз он бывал в нем с
Ферузэ? Нет, он не сможет там жить.
- В чулане, конечно, не жизнь! - подхватил Ибрахим. - Мать ворчит,
сестра пищит. Где уж тут читать и писать. Вот что! Переселяйся в келью при
медресе. Я тебя не гоню, не подумай, но там тебе будет удобнее. Дам чуточку
денег, внесешь плату вперед за полгода, - и живи себе на здоровье. Но нас не
забывай. А? Согласен?
Да, конечно, Ибрахим его не гонит. Но юноше обидно, что отец так легко
расстается с ним. И в то же время заманчиво жить одному, начать свой особый
путь, как птенцу перед тем, как слететь с гнезда: и страшно, и хочется
крылья скорее расправить. Впереди - весь мир.
- Спасибо! - Омар прослезился. - Согласен. Это будет хорошо. Но и ты не
подумай, что я рад от вас убежать, покинуть в беде.
- Эх, сынок! Я все понимаю. Я что такое? Палаточник, бедный и темный.
Таких, как я, - тьма на свете. А ты человек, отмеченный богом. Ты другой. Не
как все. Я вижу. Не будь этой беды, я вывел бы тебя к твоим звездам. Но
теперь...
Только выйдя на улицу, он вполне осознал, какое страшное несчастье их
постигло. Оно оглушило его. По дороге, припомнив, Омар произнес с полынной
душевной горечью:

На мир изменчивый питать надежды -
То заблужденье бедного невежды...

Стихи Катрана ибн Мансура. Поэт изображает землетрясение, до основания
разрушившее Тебриз. Невозможно было сыскать меж горизонтов город, равный ему
по безопасности, богатству и совершенству. Каждый занимался тем, к чему
влекло его сердце: один служил богу, другой - народу. Третий добивался
славы, четвертый - достатка. И в одно мгновение земля разверзлась,
шарахнулись в сторону реки, низины вздыбились, вершины опали. И не стало
никого, кто бы мог сказать другому: "Не плачь".
Нечто вроде Тебризского землетрясения и случилось с семейством
Ибрахима.

К вечеру Омар, сокрушенный духом, потерянный, сам напросился к
приятелям пить. Пил много. Спал плохо. Утром встал совершенно разбитый.
Чуть живой, он поплелся к шейху Назиру. Будто язва у него внутри, она
жжет, как горячий уголь. Сев, точнее, упав на ветхий коврик, уронив голову
на колени и еле ворочая языком, сбиваясь, он рассказал наставнику о том, что
произошло у них дома. Ему надлежит теперь самому заботиться о себе.
- Н-да-а, - вздохнул шейх озадаченно. - Что ждет нас еще в благодатной
нашей исламской стране? Сын мой! - воскликнул он, расхаживая по келье. - Ты
одолел низшую науку - естествознание. И среднюю науку - математику. И высшую
науку - метафизику. Ты сведущ во всех областях современного знания. Где ты
сможешь сейчас их применить? Иди учительствовать. Учить в мектебе семилетних
детей читать, писать и считать - уж на это у всякого хватит ума. Я скажу,
чтоб тебе дали должность. Правда, не разбогатеешь, но и без хлеба не будешь
сидеть. Последуй моему совету. До лучших времен. Может, - он грустно
усмехнулся, - когда-нибудь станешь главным судьей Нишапура - сам будешь