"Явдат Ильясов. Заклинатель змей " - читать интересную книгу автора

- Да?
- Я еврей, понимаешь?
- Ну, и что? - удивился Омар.
Давид, сам удивленный его простодушием, начал было горячо:
- Но ведь!.. - Однако, взглянув мальчишке в глаза, что-то уразумел и
успокоился.
- Не видал я, что ли, евреев? - пожал плечами Омар. - Я уже в первый
день угадал, что ты еврей.
- Разве? Я думал найти здесь приют в нашей общине. Но, оказалось, ее
недавно разгромили сельджуки.
- Они всех громят. И христиан, и евреев, и заодно - своих мусульман.
- И потому я остался на улице, ночевал в садах. Я тебя никогда не
забуду! Ты спас меня от погибели. Доберусь до Рея, устроюсь - дам знать о
себе. Жди вестей. Жди добрых вестей.
Вестей от Давида мальчик не дождался.
Благополучно ли дошел еврей до Рея? Рей не так уж далеко от Нишапура,
но мало ли что может случиться в дороге. Он долго тосковал по Давиду. И лишь
спустя месяц-другой услыхал краем уха о некоем Давиде, сыне Мизроховом,
преуспевающем торговце из Рея.
Наверно, это другой Давид. Конечно, другой. Уж больно тот был убог, не
похож на человека, способного быстро преуспеть в делах. Помогли родные, он и
развернулся? Вряд ли. За два-три месяца? Не может быть.
А впрочем, кто знает? Кажется, все может быть на этом свете.

...Волна, нахлынув на мокрый песок и передернув узор, что был намыт
предыдущей, создает из него же другой, непохожий. Свежий рубец, ложась на
старый шрам, меняет его очертания.
Нет возместимых утрат! Каждая уносит из сердца что-то свое,
неповторимое. Находка, не восполняя потерю, тоже занимает в сердце свое
место - может быть, даже более важное. Но потерять не значит лишиться
совсем. Любая утрата оставляет след в душе, и новое, наслоившись на него,
рождает в ней нечто иное, третье. Так возрастает жизненный опыт.
Из Балха приехал новый учитель, шейх Назир Мохамед Мансур, человек
спокойно-усмешливый, тихий, скупой на слова. И на редкость умный. Из
бездонного кладезя его блистательной мудрости предстояло отныне Омару
выгребать черепки истории, черпать перлы языковедения, выуживать хитрости
мусульманского права.
В медресе к Омару пристало прозвище - Хайям, то есть Палаточник, по
ремеслу отца (от арабского "хайма" палатка). И носил он его всю жизнь. Чего
же добивался мастер Ибрахим, не жалея средства на учение сына?
Он хотел воспитать его законоведом.
Он стремился сделать его богословом.
Он мечтал увидеть его в среде местных духовных владык.
Не возражал он, конечно, и против занятий астрологией. Господи,
помилуй! Звездочеты - в почете. Омар со временем смог бы попасть в
какой-нибудь княжий (о царском - грех и подумать) богатый двор. И безвестный
палаточник тоже, глядишь, через то взлетел бы до небес в глазах завистливых
соседей. Алгебра, геометрия? Господи, помилуй! Что ж, наверное, и они
полезны. При запутанных спорах о наследстве, при разделах и переделах
земельных участков, при подсчете налогов, долгов и прочих взысканий, при