"Александр Иличевский. Дом в Мещере" - читать интересную книгу автора

было зрения: ни логического, ни психического, ни феноменального. Я, скорее,
назвал бы его незрением: тем, что ближе всего к видимой неизвестным органом,
словно бы пророческой - слепоте. Да, пожалуй, именно слепота успокоительно
проистекала от него в такие моменты. Будто нечто вполне зримое,
опознаваемое, но в то же время совершенно прозрачное проистекало в нашем
совместном видении. Словно смотришь на что-то в окно и вдруг замечаешь: в
стекле, принимая смысл движения от виска к брови, начинает происходить
непонятное - такое, что одновременно вмешивается, преломляя, и остается в
стороне, отдельно от вещественности того, на что ты через окно смотришь. Я
верю, есть такие существа, чей телесный смысл прозрачность. Не думаю, чтобы
он сам осознавал, что именно с нами обоими в области этой слепоты
происходит.
Но то, что знал, - это точно. И хотя я и не был впоследствии способен
внять происходившему, все же после ясно возникало чувство приобретенного
знания. Не того знания, что имеет тяжесть и свойство орудия или опоры. Но
знания, от которого сосало под ложечкой, из которого дышала пропасть
беспочвенности.
- Теперь давайте поговорим о возрасте.
- Мне неизвестно, что такое возраст.
- Например, возраст - это удивления мера, толщина отделяющего забывание
пласта... Мера трудов археолога горних заведений, его неудача.
- Скорее мера мысли. Но и это - слова, к тому же почти чужие...
- В таком случае не подскажете ли, как различить нас с вами в
антропологическом смысле, взявши за основу разность дат рождения.
- Никак. А если все-таки различить, получится пшик, бессмыслица.
- В смысле существования - и ежу понятно. Я же имею в виду примерно
следующее... Вы, простите за обиходность, человек другого поколения.
- Ну и что? Я просто формально родился в иное время. Время мало имеет
отношения к человеческому веществу.
- А я родился в то время, когда человека (уже почти буквально) могли
передать по телефонному кабелю. Так вот, что вы можете сказать мне, чего я
не знаю и не смогу никогда узнать?
Стефанов какое-то время молчит.
Я возвращаюсь из ванной, когда он вновь обращается к устной жизни.
- Со своей стороны я бы мог спросить: что вы думаете о современности?
- Я не люблю современность.
- Потому что ненавидите наглядность и любите ясную незримость?
Считаете, что говорить и даже думать вовне не имеет никакого смысла?
- Перебор. Потому что я точно так же не люблю вареные яйца и герань,
меня от них не просто тошнит, я бегу от одного только запаха мысли о них.
- Я же хотя бы тем отличаюсь от вас, что мне сейчас современность
просто, без экзальтации, безразлична...
Стало скучно, и беседа на этом угасла. Откуда у старика такая привычка
к дидактике?
Ночью:
- Стефанов...
- Да.
- Вы видите месяц?
- Не вижу.
- Вон там, где отсвет из-под облачка... еще прячется за деревьями.