"Илья Ильф, Евгений Петров. Тоня" - читать интересную книгу автора

Только через полчаса, уже сидя в пульмановском вагоне поезда Нью-Йорк -
Вашингтон, Тоня сообразила, что проехала самый большой город в мире. Но что
это был за город, она не смогла бы сказать. В памяти остался только грохот,
ветхий таксомотор, в котором играло радио, мрак и блеск каких-то неизвестных
улиц.
Костя был доволен. Как-никак, и приехали куда надо, и сели в тот поезд,
в какой надо было сесть. Одно его мучило всю дорогу до Вашингтона - сколько
дать на чай кондуктору-негру, который очень любезно уложил говорковские
чемоданы в багажную сетку и приколол проездные билеты к спинкам вращающихся
кресел.
Впоследствии выяснилось, что Костя сделал много ошибок. Во-первых,
слишком быстро сошел с парохода и не подождал курьера из консульства,
приехавшего его встречать; во-вторых, купил дорогой пульмановский билет,
когда по его достаткам ему следовало взять "кош", отличающийся от пульмана
только тем, что пассажиры сидят там не на вращающихся креслах, а на
неподвижных кожаных диванчиках; в-третьих, после долгой душевной борьбы он
дал негру доллар, а надо было дать четверть доллара.
На вашингтонском вокзале Говорковых встретил секретарь полпредства с
женой. Все страхи кончились.
Приехавших усадили в большую полпредскую машину и повезли по широким
улицам, обсаженным толстыми деревьями, вдоль нескончаемого ряда автомобилей,
стоявших у обочин тротуаров. Говорковы ехали по асфальтовым проспектам,
прорезавшим сады и парки.
Жена секретаря, Наталья Павловна, показывала Тоне на прекрасные
правительственные здания и называла их, но в Тониной голове был уже полный
сумбур. Пароход, волнения на пристани, гремящий Нью-Йорк, старый негр в
поезде, теперь Вашингтон - этого было слишком много для одного дня.
Говорковым уже была приготовлена комната, очень чистая, белая, с белой
мебелью, с ванной и с собственной маленькой кухней. Тут была красивая белая
газовая плита и электрический холодильный шкаф. Все это казалось таким
привлекательным, что Тоне сразу захотелось заняться хозяйством. Но их уже
тянули показывать парадные апартаменты полпредства. Они переходили из зала в
зал, над ними вспыхивали хрустальные люстры, шаги были неслышны на толстых
коврах. Тоня с удовольствием села в позолоченное кресло. Ноги уже не несли
ее.
Костя оказался железным человеком. Он не чувствовал усталости. Он
обошел все комнаты, добросовестно спрашивая, что тут помещается, в то время
как Тоня, блаженно отдыхая в кресле, смотрела на картину, где в снежном
облаке неслась русская тройка и молодой ямщик, поднявшись во весь рост,
нахлестывал лошадей.
Секретарь показал рукой на потолок и сказал:
- А наверху живет наш полпред.
И он с уважением помолчал.
Через полчаса, на вечеринке, которую секретарь устроил в честь прибытия
новых членов маленькой советской колонии, железный Костя бойко говорил
по-английски, что у него не выходило на "Маджестике", и беспрерывно
танцевал, вознаграждая себя за пароходный аскетизм. Ему было так хорошо,
будто он и не выезжал из Москвы. Он танцевал и с женой советника - Марьей
Власьевной, и с конторщицей - американкой мисс Джефи, и с хорошенькой
Натальей Павловной. Тоня тоже танцевала, несмотря на усталость. Вообще все