"Двенадцать стульев (обложка книги) " - читать интересную книгу автора

турно-политической конъюнктуры, сложившейся к началу работы над романом,
но отчасти изменившейся к моменту его издания. Под патронажем Нарбута
они написали книгу о том, что в Шанхае ничего особенного не случилось. И
таким образом выполнили партийную директиву.
Отметим, что действие в романе начинается весной и завершается осенью
1927 года - накануне юбилея: к 7 ноября готовилось широкомасштабное
празднование десятилетия со дня прихода к власти партии большевиков, де-
сятилетия Советского государства. На это же время - с весны по осень
1927 года - пришелся решающий этап открытой полемики официального пар-
тийного руководства с "левой оппозицией" - Л. Д. Троцким и его единомыш-
ленниками. Именно в контексте антитроцкистской полемики роман - такой,
каким он задумывался, - был необычайно актуален.
Оппозиционеры уже давно утверждали, что лидеры партии - И. В. Сталин
и Н. И. Бухарин - отказались ради упрочения личной власти от идеала "ми-
ровой революции", а это неизбежно создает непосредственную угрозу су-
ществованию СССР в условиях агрессивного "капиталистического окружения".
Апологеты же официального партийного курса доказывали в свою очередь,
что оппозиционеры - экстремисты, не умеющие и не желающие работать в ус-
ловиях мира и потому мечтающие о перманентных потрясениях "мировой рево-
люции", о возрождении "военного коммунизма", тогда как правящая группа
Сталина-Бухарина - гарант стабильности, опора нэпа.
Весной 1927 года у оппозиционеров появились новые аргументы. Неудачей
завершились многолетние попытки "большевизировать" Китай, где шла много-
летняя гражданская война, широко обсуждавшаяся советской прессой. 15 ап-
реля советские газеты пространно-истерично сообщили о том, что в Шанхае
недавние союзники - китайские левые радикалы националистического толка -
изменили политическую ориентацию и приступили к уничтожению соотечест-
венников-коммунистов.
Статья в "Правде" называлась "Шанхайский переворот", и это словосоче-
тание вскоре стало термином. Лидеры "левой оппозиции" объявили "шанхайс-
кий переворот" закономерным результатом ошибочной сталинско-бухаринской
политики, из-за которой страна оказалась на грани военной катастрофы. По
их мнению, неудача в Китае, способствовавшая "спаду международного рабо-
чего движения", отдалила "мировую революцию" и помогла "консолидации сил
империализма", чреватой в ближайшем будущем тотальной войной всех буржу-
азных стран со страной социализма. Опасность, настаивали оппозиционеры,
усугубляется еще и тем, что внутренняя политика правительства, нэп, сни-
жает обороноспособность страны, поскольку ведет к "реставрации капита-
лизма", множит и усиливает внутренних врагов, которые непременно будут
консолидироватъся с врагами внешними.
Сталинско-бухаринские пропагандисты попали в сложное положение: троц-
кисты апеллировали к модели "осажденная крепость", базовой для советской
идеологии. Конечно, аргументы "левой оппозиции" легко было опровергнуть,
ссылаясь, к примеру, на то, что "мировая революция", как свидетельствует
недавний опыт, вообще маловероятна и "шанхайский переворот" - в самом
худшем случае - означает лишь безвозвратную потерю средств, потраченных
на экспансию в Китай, а вовсе не интервенцию, равным образом нет и
"внутренней угрозы". Однако в этом случае официальные идеологи вынуждены
были бы отвергнуть советскую аксиоматику: положения о "мировой револю-
ции", о постоянной военной угрозе со стороны "империалистических прави-