"Грег Айлс. Кровная связь" - читать интересную книгу автора

неуважение и презрение, то, о чем говорили мне психотерапевты...
Глядя на себя в зеркальце, я раздумываю, стоит ли подвести глаза
карандашом на случай, если там, в доме, мне придется поставить кого-нибудь
на место взглядом. В общем-то, он мне не нужен. Мужчины часто говорят мне,
что я красива, но они говорят такие вещи любой женщине. Собственно, у меня
мужское строение лица, простое и эффектное. Этакий перевернутый треугольник.
Острый подбородок переходит в сильную челюсть. Уголки губ загибаются кверху.
Потом идет заостренный кончик прямого римского носа, выдающиеся скулы, карие
глаза с кошачьим разрезом и наконец темный вдовий пик волос.[2] В них я
явственно вижу своего отца, который умер двадцать лет назад, но который до
сих пор живет в каждой черточке моего лица. В бумажнике я постоянно ношу с
собой его фотографию. Люк Ферри, 1969 год. На фотографии, сделанной где-то
во Вьетнаме, он улыбается и позирует в военной форме. Мне не нравится
форма - после всего, что сделала с ним война, - но нравятся его глаза на
этом снимке. По-прежнему живые, человеческие, полные сочувствия. Именно
таким я его и запомнила. Таким, каким видят своего отца маленькие девочки.
Однажды он сказал, что я уже почти унаследовала его лицо, но в самую
последнюю минуту на меня спикировал ангел и добавил мягкости, отчего я
получилась просто красавицей.
А вот Шон видит в моем лице твердость и жесткость. Как-то он заявил,
что я сама похожа на хищника, на орла или ястреба. Нынешним вечером это меня
радует. Потому что когда я вылезаю из "ауди", взваливаю на плечо треногу от
фотоаппарата и вешаю чемоданчик с реактивами, что-то мне подсказывает, что,
пожалуй, Шон был прав, когда беспокоился о моих нервах. Сегодня вечером, в
отсутствие спасительной анестезии, я чувствую себя голой. А без привычного
химического барьера, который отгораживает меня от реальности, - еще более
уязвимой перед тем, что заставило меня удариться в панику в прошлый раз.
Шагая по темной улице, вдоль тротуаров, на которой выстроились оградки
из кованого железа и дома с балконами на втором этаже, я спиной ощущаю
чей-то взгляд. Я останавливаюсь и оборачиваюсь, но никого не вижу. Только
собака неподалеку задрала лапу у фонарного столба. Я обвожу взглядом балконы
над головой, но жара загнала их владельцев внутрь. Господи Иисусе! У меня
такое чувство, будто все тридцать один год своей жизни я прожила, ожидая
увидеть труп, который лежит сейчас в доме прямо передо мной. Или, может
быть, это он ждал меня. Но что-то меня ждет, можно не сомневаться.
Я двигаюсь дальше, и перед глазами у меня возникает хрустальный образ.
Запотевшая чудесная бутылка голубого стекла, в которой на три пальца
плещется "Серый гусь", похожий на талую воду благословенного глетчера. Если
бы мне удалось глотнуть хотя бы капельку этого божественного напитка, я бы с
честью вышла из любого положения, выдержала бы любые напасти.
Ты же проделывала это сотни раз, - говорю я себе. - Ты работала в
Боснии, когда тебе было всего двадцать пять, и справилась.
- Эй! Это вы доктор Ферри?
Какой-то полицейский в форме окликает меня с высокого крыльца с правой
стороны улицы. Дом жертвы. Артур ЛеЖандр жил в большом викторианском доме,
типичном для Паркового квартала Гарден-Дистрикт. А вот автомобили,
припаркованные в переулке за углом, гораздо чаще можно встретить в жилых
микрорайонах Дезире и Сент-Томас - фургон-универсал коронера, карету "скорой
помощи", патрульные машины Главного полицейского управления Нового Орлеана и
микроавтобус ФБР, перевозящий бригаду судебно-медицинских и технических