"Камил Икрамов. Скворечник, в котором не жили скворцы (Повесть для старшекласников)(про войну)" - читать интересную книгу автора

Даю честное слово, мне не все нравилось в Петыне, но многое все-таки
нравилось. Что ни говори, а человек бывалый и с характером. И ум острый.
Хотя мы и ждали воздушную тревогу, но все-таки она прозвучала для нас
неожиданно. Сколько раз мы слышали слова диктора, а всякий раз замирало
сердце.
"Граждане! Воздушная тревога!"
"Граждане! Воздушная тревога!"
Завыли сирены. Петын положил гитару на подушку и скомандовал нам:
- Ну, огольцы, по местам! Довольно прохлаждаться.
Сережка Байков ждал нас с Шуркой у входа на черную лестницу. Шурка,
как всегда, стал подниматься первым, я - вторым. Сережка - последним.
Вдруг Сережка взял меня за руку, приостановил и тихо, так, чтобы не слышал
Шурка, сказал:
- Ты заметил, мать моя была сегодня не в себе немного? Это она при
тебе сдерживалась. А ты ушел, она до самой тревоги плакала, никак
успокоить ее не мог. И сам до сих пор дрожу. Оказывается, на отца-то на
моего похоронная пришла... Я думаю, может, это ошибка? Последнее письмо
было, что скоро на фронт отправят, а тут - сразу. Ты Шурке не говори. У
них от отца давно писем нет.
На крышу нашего дома мы поднялись, не обменявшись больше ни словом.
В эту ночь и случилась история, с которой я начал вам все
рассказывать.


ОПЯТЬ ЭТОТ СКВОРЕЧНИК

Мы сидели на крыше, вернее, в слуховом окне. Осколки снарядов то и
дело дырявили старое, проржавевшее железо. Мы сидели молча, никому не
хотелось говорить. Сережка сказал первый:
- Зашел сегодня в магазин, а там - шаром покати. Скоро одни крабы
останутся.
Я понял, что Сережка думает о матери. Ведь он теперь кормилец! Я знал
об этом, а Шурка еще не знал.
- Интересно, для кого этих крабов делают? - сказал Шурка Назаров. - Я
лично их ни разу не пробовал и не видел человека, который бы их ел.
- Матишина один раз покупала, - сказал я. - Никто их не берет, а она
назло.
- И еще ячменное кофе "Здоровье", - сказал Сережка.
- Не ячменное, а желудевое, - поправил его Шурка.
Сережка не стал спорить. Я тоже, хотя знал, что кофе ячменное, и даже
не ячменное, а ячменный. "Кофе", ведь мужского рода. Но Шурку не
переспоришь.
В магазине на Пятницкой из банок с крабами и пачек кофе были сложены
целые пирамиды. За одним прилавком пирамида крабов, за следующим - кофе
"Здоровье". И ничего больше. Ну, там еще - лавровый лист, душистый перец,
горчица. Остальное, как появится, сразу нарасхват. И очереди.
- Сегодня они зажигалки кидать не будут, - сказал Шурка.
В его словах не было ничего интересного. Фашисты теперь редко
сбрасывали зажигательные бомбы. На массовые пожары они уже не
рассчитывали. Теперь они кидали фугасные бомбы и старались целиться в