"Камил Икрамов. Скворечник, в котором не жили скворцы (Повесть для старшекласников)(про войну)" - читать интересную книгу автора Мне всегда нравилось, когда Петын пел.
- Петын, - сказал я, - у Кириакиса патефон есть и пластинки Вадима Козина, так ты поешь лучше, чем Козин. - Чтоб хорошо петь, душу надо иметь, - сказал Петын. - А ты к этим немцам все еще ходишь? - Ну, они не совсем немцы, - возразил я. - Кроме того, я с ними поругался сегодня. - И к Барыне захаживаешь? - Нет. Видел ее сегодня. - Небось паникует интеллигенция? - спросил Петын. - Не заметил. Они на вид спокойные все. Ты знаешь, Петын, вот Кириакис, например, очень спокойный. У него, когда дача сгорела, он на вид совсем не волновался, прямо будто это не его дача горит. А ведь дача была новая. И вся сгорела. Только одна уборная осталась. Я сегодня второй раз рассказывал, что у Кириакиса сгорела дача. Первый раз Сережке, когда говорил о подозрениях, а второй раз сейчас - Петыну. Сережка пропустил мои слова мимо ушей. Петыну я рассказывал, чтобы защитить Кириакиса, но он, видимо, понял то, чего не понял Сережка. - Сгорела дачка? Подумаешь, большая для него потеря! Гитлер ему новую построит, со всеми удобствами. Такое объяснение мне не приходило в голову. Так вот почему был спокоен Андрей Глебович... Шурка посмотрел на меня с укором. Ведь ему-то я мог сказать, что у Кириакиса сгорела дача! Петын разлил водку - Толику и себе. Они выпили, и Петын опять запел: Наш уголок нам никогда не тесен, Когда ты в нем, то в нем цветет весна. Не уходи, еще не спето столько песен, Еще звенит в гитаре каждая струна. Мне очень хотелось, чтобы Петын снял гимнастерку, тогда я увидел бы его рану. Я никогда не видел огнестрельного ранения. И еще я помню, что у Петына на груди была очень красивая наколка. Там были три карты, бутылка и женщина с рыбьим хвостом. Под всем этим было еще вытатуировано: "Нет в жизни счастья!" Когда мы с Шуркой впервые увидели у Петына эту наколку, мы тоже решили что-нибудь себе выколоть. Шурка хотел на левой руке выколоть свое имя, но ему тогда помешал отец. Выпорол ремнем. Получились только две палочки от буквы "ш". А я хотел выколоть себе что-нибудь покрасивее, например, орла, несущего в когтях сына капитана Гранта. Я даже перерисовал эту картинку из книжки, но до наколки дело не дошло. Нас отправили в пионерлагерь, а там против наколок сильно боролись. Петын разлил из бутылки последнее, что там было, и Толик встал. - Ну, Петушок, - сказал он Петыну, - давай пять, держи три. Это он потому так сказал, что у него на правой руке было всего три пальца. Из-за этого и звали его Толик-Ручка. Нам он тоже протянул руку, надел пальто и вышел. Мы сидели еще долго, до самой ночи. Петын пел, вперемежку рассказывал нам про войну и про свое увлекательное прошлое. |
|
|