"Камил Икрамов. Скворечник, в котором не жили скворцы (Повесть для старшекласников)(про войну)" - читать интересную книгу автора

- Привет, Федя! Ты нас ждешь? Соскучился?
Я кивнул и трусливо пробормотал:
- Мне с Сережей надо поговорить. Наедине.
- Успеешь наговориться, - сказала Галя. - Почему к нам не заходишь?
Отец говорил - ты ему зачем-то нужен. Зайди сейчас, а то он на работу
уйдет.
- Спасибо. - Я ответил так, чтобы она поняла. - Большое спасибо. Я
уже заходил к вам.
Галя положила мне руку на голову и заглянула в глаза.
Или потому, что она такая красивая, или еще почему - не знаю, но мне
вдруг опять стало себя жалко.
- Мне с Сережкой поговорить надо. Он тебе все потом расскажет, -
пробубнил я и отвернулся.
- Ну ладно, - сказала Галя. - Секрет есть секрет. Только ты не
расстраивайся. Все будет хорошо.
Недаром мне себя стало жалко. Вот меня уже и другие люди жалеют.
Галя помахала Сережке рукой. Она как-то очень красиво помахала рукой.
Наверно, ее в балетной школе научили. Она пошла вперед. Мы отстали.
- Что-нибудь срочное? - спросил Сережка.
- Да. Очень срочное и очень секретное.
- Долгий разговор?
- Долгий.
- Тогда пойдем ко мне, все подробно расскажешь. Мать нам мешать не
будет.
Мать Сережки, тетя Клава, широколицая, незаметная, всегда молчаливая
женщина.
- Здравствуйте, ребятки, - сказала она, отворив дверь. - Проходите,
сейчас ужинать дам.
Сережка долго мылся. Мать возилась на кухне. Я сидел один, и мне
захотелось есть. Сегодня такой день, что я и обедаю и ужинаю в гостях.
Пообедал у Кириакисов и поругался с хозяевами. Не хватает только, чтобы я
после ужина поругался с Сережкой.
Мы ели с Сережкой из одной сковородки. Картошка была поджарена на
постном масле и заправлена луком. Запивали мы картошку сладким чаем. Тетя
Клава не ела с нами. Она сидела, подперев голову кулаками, и смотрела на
сына. За весь ужин она сказала только, что целый день простояла в очереди
за мясом, но мяса ей не хватило.
- Война, мама, - ответил Сережка, будто мать сама этого не знала.
Когда сковородка опустела и чай был допит, Сережка посмотрел на меня
и сказал матери:
- Нам с Крыловым поговорить надо. Вы извините, мама.
У них так в семье принято. Сережка и отца и мать называл на "вы".
Мы остались вдвоем, я долго не знал, как начать.
- Ну, - поторопил Сережка, - какие у тебя секреты?
- Я к тебе как к старшему товарищу, как к комсомольцу, - начал я
строгим голосом. - Это вопрос-государственный. Только выслушай меня
внимательно.
Сначала я рассказал про то, как у Кириакиса горела дача, и про то,
что Андрей Глебович был совершенно спокоен. Будто это не его дача горит. Я
честно признался, что тогда ничего не заподозрил. Просто подумал: вот