"Камил Икрамов. Скворечник, в котором не жили скворцы (Повесть для старшекласников)(про войну)" - читать интересную книгу авторамолодцы немцы?
- Ну, по части бытового и вспомогательного изобретательства. Да и не только. - Никакие они не молодцы! - отрезал я. - Если бы они были молодцы... Что бы они сделали, если бы они были молодцы, я не знал и потому рассердился еще больше. Андрей Глебович словно и не заметил моего тона. Он вылез из-за стола и взял канистру в руки. - Посмотри, какая простая штуковина! Что это? Простой бак. Емкость, так сказать. Для горючего - бензина, керосина или смазочных масел. Мелочь? Нет, не мелочь. Самое пикантное, что это не мелочь. Он сегодня в третий раз произнес эти слова-паразиты. - Техническая находка здесь прекрасна. И моя задача - как можно скорее запустить такие канистры в производство. Он стал крутить канистру перед моим носом. - Простейший штамп. Чуть сложнее - с горловиной. Минимум сварочных швов - все. Мелочь? Да. Но мелочи изменяют лицо мира! Это не просто емкость. Это еще и понтон. Тело, погруженное в воду, теряет в своем весе столько, сколько... - Знаю, - сказал я. - Проходили. Андрей Глебович не обратил на мои слова никакого внимания. - Если принять вес канистры за два килограмма, значит, она может держать на воде восемнадцать. Легко сосчитать. Допустим, вес автомобиля - три тонны. Значит, сто семьдесят - двести канистр, на них доски - и готов понтонный мост, по которому пройдет автомобиль. Под эти ручки легко тысячи штук. Такой мост практически непотопляем. - Чепуха! - сказал я. Андрей Глебович так удивился, что молча уставился на меня. А я представил себе, как через нашу русскую речку по соединенным досками канистрам, громыхая, идут фашистские танки и грузовики с солдатами, кричащими: "Хайль Гитлер!" Тетя Лида часто говорила, что у меня слишком хорошее воображение и мне это будет мешать в жизни. - Чепуха! - злорадно повторил я. - Что русскому здорово, то немцу смерть. Вам потому нравится все немецкое, что у вас бабушка немка. Доротея Макаровна ахнула, а я встал из-за стола и подошел к окну. Передо мной была колокольня. Колокольня с пустыми, зияющими арками. Там летали вороны. Белая-белая колокольня, как палец с острым наперстком, уходила в серое небо. За моей спиной не раздавалось ни звука. Лучше бы мне дали пощечину и выставили за дверь. - Что с тобой, мальчик? - спросил Андрей Глебович. Я и вправду не знал, что со мной. Мне вдруг захотелось плакать. - Ты понимаешь, что ты говоришь? - еще тише спросил Андрей Глебович. - Понимаю! - крикнул я на всю комнату. - Очень хорошо понимаю. Немцы убивают наших советских людей, а вы говорите, что они молодцы! - Ты с ума сошел! - с ужасом сказала Доротея Макаровна. - Выпей воды. Разве можно так говорить со старшими?! Ведь Андрей Глебович тебе в отцы годится. Одумайся, Фриц! - Я вам не Фриц! - каким-то тонким голосом закричал я. - Я вам не |
|
|