"Камил Икрамов. Скворечник, в котором не жили скворцы (Повесть для старшекласников)(про войну)" - читать интересную книгу автора

Гавриловы жили как раз над ней. Это между их окнами висел скворечник,
приколоченный к ноге женщины с прямым носом. Я когда-то думал, что это
Гаврилов прибил скворечник, и спросил об этом Зойку. Мы тогда еще во
втором классе учились. Зойка сказала, что скворечник у них общий,
напополам с Ишиным. Но ей в то время верить было нельзя. Она до четвертого
класса все время врала. Потом я забыл про этот скворечник, потому что в
нем все равно никто не жил.
- Наша дискуссия носит принципиальный характер, Егор Алексеевич, -
добавила мать Вовки Ишина. - Немцы сами сбросят Гитлера, потому что народ
Гёте и Вагнера, Бетховена...
- Я с ней каждый день спорю! - зло посмотрев на Барыню, перебила
Одинцова. - Она говорит: может, год.
- Ну-ну, спорьте, дискутируйте, - сказал Гаврилов и шагнул в глубь
парадного.
- Егор Алексеевич, - с мольбой произнесла тетя Катя, - ты уж скажи
нам. У меня мать с сестрой в Смоленске остались.
Гаврилов задержался в подъезде и, повернув к нам свое заросшее
щетиной лицо, сказал:
- Бросьте вы ерундой заниматься: год, полгода... Года два, если не
три!
Мы слушали, как Гаврилов поднимается по лестнице. Мы молчали долго,
пока не затихли его шаги.
- Паникер! - сказала Одинцова. - Злобный паникер, сеющий злобные
слухи.
- Пойду отнесу ему сапоги, пусть подавится! - сказал Кобешкин. -
Хорошо ему в машинах ездить...
- Это минутное настроение, так сказать, состояние аффекта, - сказала
Барыня-Матишина. - Но в такое время человек должен владеть собой. Обязан
владеть собой. Воспитанный человек - тот, кто умеет скрывать свои чувства.
- Зажрался, паразит! - не унимался Кобешкин. - Отнесу ему сапоги и
кину в морду. Брильянтов ему надо, дерьма ему надо!
Все ругали Гаврилова так сильно, что я даже пожалел его. Мало ли что
человек может брякнуть, не подумав! По себе знаю.
- Он еще ответит за свое паникерство! - грозилась Одинцова.
Тут подошли Петын и Шурка и стали слушать, как ругают Гаврилова.
Петын сказал:
- Гаврилов - рабочая аристократия. Ему все равно - русские ли, немцы,
французы, австралийцы. Ему на народные нужды наплевать. Такие люди при
любом режиме жить могут - и при фашистах и при коммунистах. Везде сыты и
обуты...
- Ты мне лучше три пятнадцать отдай, - неожиданно сказал Петыну
Кобешкин.
- Крохоборничаешь, единоличник... - Петын медленно достал из кармана
пятерку и передал ее Шурке. - Отдай ему, Шурик, мне неохота с этим типом
разговаривать.
Кобешкин деньги взял и тут же заковылял к себе в подвал.
Я разозлился на Петына и Шурку. Петын всегда Шуркой командовал, а
Шурка - как кролик дрессированный. И еще мне не нравилось, что Петын
называет его Шуриком.
- Вот что, Василиса Акимовна, - сказал Петын как ни в чем не бывало,