"Камил Икрамов. Скворечник, в котором не жили скворцы (Повесть для старшекласников)(про войну)" - читать интересную книгу авторасебе золотой зуб и научился играть на гитаре. Песни, которые пел Петын,
нам очень нравились. Особенно про Колыму, про вора, который мечтает, как он отбудет "срок приговора" и "на поезде в мягком вагоне" приедет к своей любимой. Петын хорошо играл на гитаре и слова выговаривал как-то по-своему, особенно вот этот куплет: Воровать завяжу я на время, Чтоб с тобой, моя крошка, побыть, Любоваться твоей красотою И колымскую жизнь позабыть. Я уже говорил, что в нашем переулке было три одноэтажных дома. Самый лучший тот, что при церкви. Из толстых бревен, с мезонином, с двумя высокими крылечками и с сиренью в палисаднике. В мезонине жил Петын. Мы вошли во двор и сразу его увидели. Петын загорел, раздался в плечах за это время. Он сидел на крыльце в красноармейских брюках, грубых сапогах и заплатанной гимнастерке. - Здорово, огольцы! - сказал он. - Пронюхали, что Петын вернулся? Я не понял, рад он, что мы пришли, или нет. Мне-то он радоваться и не должен был, потому что я Петына боялся и редко подходил к нему. А Шурка его уважал. Раньше Шурка ему всегда за четвертинкой бегал. Один раз они даже голубей вместе гоняли. - Здравствуй, Петын, - сказал Шурка. - Это правда, ты с фронта? - А то откуда? - сказал Петын. - С луны, что ли? Сейчас весь наш народ - как один человек. - А ты, Фриц, вражеские разговоры не слушай, - сказал Петын. - Ты, Фриц, лучше на себя погляди. Я понял, что он имеет в виду. - Нет, правда, - сказал Шурка, - ты же сам говорил, что тебя скоро заметут... И потом, Петын, я тебя очень прошу: не зови ты его Фрицем. У него фамилия русская - Крылов, ты его лучше по фамилии зови. - Так вот, огольцы, - сказал Петын, - если уж вам так про мою жизнь интересно, могу кое-что рассказать. - Петын закурил, как-то грустно усмехнулся и начал так: - Был Петын уркой, а стал честным человеком. Кровью смыл с себя позор. Из кармана гимнастерки он вытащил какие-то бумаги и показал нам: - Видали? Прибыл домой на поправку. Мы заглянули в бумагу. Текст ее был напечатан на машинке, а какие-то слова вписаны чернилами. - Глядите! - "Проникающее ранение грудной клетки", - прочитал я. - Навылет, - сказал Петын, - легкое пробили, гады! Но Петын еще даст им. Поправлюсь - и опять на передовую. - А как ты на фронт попал? - спросил я. - Как все, - сказал Петын. - Добровольцем. Сейчас идет борьба не на жизнь, а на смерть. Сейчас решается вопрос - быть всему нашему народу свободным или попасть в порабощение. Я хотел спросить еще: а где же он был целый год до войны? - но не решился. |
|
|