"Олег Геннадьевич Игнатьев. Магия крови " - читать интересную книгу автора Она тоскливо посмотрела вверх, на потолок, и судорожно захватила носом
воздух. Наверно, побоялась, что опять расплачется. - Он был чудесный, его отец. А я, - она мотнула головой, стряхнула с ресниц слезы, - мразь. Климов промолчал. Когда внутри человека звучит трагическая нота, сочувствием ему не поможешь, да он и не нуждается в нем. Помогают слабым, а не сломленным. И опять же, не каждый способен оценить себя, не говоря уже о том, что редкая женщина может сказать о себе правду. - Знаете, самая отвратительная привычка - это привычка жить. Я ненавидела себя, хотела уже броситься под электричку, но... когда я встретила его... - Во что он был обут? - отвлек ее от горестных откровений Климов и следом задал еще один вопрос: - На голове что-нибудь было? Оглушенная собственным признанием, Легостаева ответила не сразу. Похоже, что она припоминала, как был одет ее сын, не столько для Климова, сколько для самой себя. - На голове... На голове мохеровая кепка. Темно-бурая... отвратная. А туфли... трудно разобрать, все в глине. - В глине? - Да. Пока я шла за ним, я не могла взять в толк, где он работает? На стройке, что ли? - Глина желтая? Красная? - Желтая. Климов придвинул блокнот и подчеркнул эту деталь: желтая. - А теперь, Елена Константиновна, как вы его узнали? Почему решили, что без вести, не так ли? - Да. - Тогда я не могу понять... А вы не обознались? - Нет. - Все это странно... Встретиться случайно с матерью и тотчас же уйти... Климову это так же трудно было представить, как жену блистательного дипломата за одним столом с колхозницей, обвешанной баранками. - Откуда он мог появиться в нашем городе? - Не знаю, - с тягостным недоумением заговорила Легостаева. - Мне никто не верит. Но разве сердце матери обманет? Я же видела его глаза! Он меня узнал. Понимаете? Узнал! Потому он и заспешил так, заторопился прочь, что наша встреча с ним произошла. Климов не без иронии подумал, что в дебрях женской логики водятся и не такие химеры. После дневной запарки с разъездами по городу, после дотошных опросов "свидетелей", не являвшихся по сути дела таковыми, он постепенно погружался в мир, где властвовало лишь воображение, которое, когда его в избытке, делает натуру человека чуточку ущербной. - Успокойтесь, пожалуйста. Казнясь и проклиная свою самую мужественную профессию, которая имела мало преимуществ, но зачастую делала его как бы сообщником беды, Климов налил в стакан воды и протянул его Елене Константиновне. - Выпейте и успокойтесь. Я вам верю. В такие минуты он ловил себя на том, что, привыкая к множеству людей, с которыми его сводила вечная необходимость что-то выяснять, отыскивать и |
|
|