"Олег Геннадьевич Игнатьев. Магия крови " - читать интересную книгу автора

Она тоскливо посмотрела вверх, на потолок, и судорожно захватила носом
воздух. Наверно, побоялась, что опять расплачется.
- Он был чудесный, его отец. А я, - она мотнула головой, стряхнула с
ресниц слезы, - мразь.
Климов промолчал. Когда внутри человека звучит трагическая нота,
сочувствием ему не поможешь, да он и не нуждается в нем. Помогают слабым, а
не сломленным. И опять же, не каждый способен оценить себя, не говоря уже о
том, что редкая женщина может сказать о себе правду.
- Знаете, самая отвратительная привычка - это привычка жить. Я
ненавидела себя, хотела уже броситься под электричку, но... когда я
встретила его...
- Во что он был обут? - отвлек ее от горестных откровений Климов и
следом задал еще один вопрос: - На голове что-нибудь было?
Оглушенная собственным признанием, Легостаева ответила не сразу.
Похоже, что она припоминала, как был одет ее сын, не столько для Климова,
сколько для самой себя.
- На голове... На голове мохеровая кепка. Темно-бурая... отвратная. А
туфли... трудно разобрать, все в глине.
- В глине?
- Да. Пока я шла за ним, я не могла взять в толк, где он работает? На
стройке, что ли?
- Глина желтая? Красная?
- Желтая.
Климов придвинул блокнот и подчеркнул эту деталь: желтая.
- А теперь, Елена Константиновна, как вы его узнали? Почему решили, что
тот, кого вы встретили, ваш сын? Ведь он у вас пропал в Афганистане, пропал
без вести, не так ли?
- Да.
- Тогда я не могу понять... А вы не обознались?
- Нет.
- Все это странно... Встретиться случайно с матерью и тотчас же уйти...
Климову это так же трудно было представить, как жену блистательного
дипломата за одним столом с колхозницей, обвешанной баранками.
- Откуда он мог появиться в нашем городе?
- Не знаю, - с тягостным недоумением заговорила Легостаева. - Мне никто
не верит. Но разве сердце матери обманет? Я же видела его глаза! Он меня
узнал. Понимаете? Узнал! Потому он и заспешил так, заторопился прочь, что
наша встреча с ним произошла.
Климов не без иронии подумал, что в дебрях женской логики водятся и не
такие химеры. После дневной запарки с разъездами по городу, после дотошных
опросов "свидетелей", не являвшихся по сути дела таковыми, он постепенно
погружался в мир, где властвовало лишь воображение, которое, когда его в
избытке, делает натуру человека чуточку ущербной.
- Успокойтесь, пожалуйста.
Казнясь и проклиная свою самую мужественную профессию, которая имела
мало преимуществ, но зачастую делала его как бы сообщником беды, Климов
налил в стакан воды и протянул его Елене Константиновне.
- Выпейте и успокойтесь. Я вам верю.
В такие минуты он ловил себя на том, что, привыкая к множеству людей, с
которыми его сводила вечная необходимость что-то выяснять, отыскивать и