"Наталья Игнатова. Оса в паутине" - читать интересную книгу автора

охрана.
А у тварюки куча комплексов, что при ее внешности, конечно, вполне
ожидаемо. Получилось чуток подзарядиться. И подлечила, опять же - не надо
тратить драгоценные крохи Силы на приведение себя в порядок. Может грохнуть
все на светильник? Да ну его, не факт, что получится. Можно сделать хитрее.
- Все через жопу, - грустно пробормотал Зверь, - бардак в армии.
Он вздохнул, расслабился, поймал в себе слабые токи Силы. Как мало ее!
Настолько привык уже работать, не считая и не оглядываясь, что собирать
энергию по капле казалось унизительным.
А куда деваться? Чертова сучка чуть не ухайдакала своими
экспериментами. То ей, понимаешь, горит плохо. То мерзнет хреново. То,
значит, кости дробятся медленно.
Вот мразь!
- Эй, Мохнурка, - позвал он негромко.
- Чего тебе, упырь, - тут же отозвался десятник.
Ну, точно, подслушивал. Позабавился, надо думать, от души. И пусть его.
Не жалко.
За "Мохнурку" в первый раз Зверь получил по зубам, да так, что
показалось, вся челюсть выпала. А потом ничего. Привык десятник. Отзывается
даже. Бесится, правда, каждый раз, но от него ничего другого и не требуется.
Он бесится, а Зверь силы копит.
Да, к тому же, а как еще его называть, ежели он весь, с головы до ног
шерстистый? Подчиненные начальника за глаза "Гладким" зовут. Льстят
безбожно, потому как, они рядовые, а он - десятник. Ну, а Зверь, тот с
чинами не считается. Зверь всегда правду в глаза... Ага, а Зверю за это в
зубы...
- Цепи сними, - он не просил и даже не напоминал. Он приказывал. Силу -
по капле. Здесь много и не надо, Мохнурка - человек военный, приказы
выполнять привык.
Десятник - сам! лично! возник на пороге. Уставился на святящийся шарик
под потолком. У десятника две программы в конфликт вошли, одна - старая:
свет в камере быть не должен. Вторая - новая: цепи снять.
- Сюда, - напомнил о себе Зверь, звякнув кандалами.
Мохнурка вошел, следом за ним в дверь просочились двое рядовых с
арбалетами. Перестраховщики. Ну куда, спрашивается, бедный Зверь отсюда
денется? Впрочем, памятуя все сказки... из которых большая часть - правда...
Делся бы, будь силенок чуть-чуть побольше.
Вот сейчас бы кандалами да Мохнурке по башке, его телом от выстрела
закрыться, посмертный дар забрать... Ага. Только болт арбалетный, это вам не
разрывная пуля. Болт навылет бьет. Ему, что один Мохнурка, что со Зверем
вместе. Да и второй стрелок зевать не станет. А ошейник-то по-прежнему к
стене притянут.
Отступая к дверям, десятник снова взглянул на светильник.
Зверь сдержал довольную улыбку, сделал взгляд просительным:
- Нельзя его оставить? - не вопрос это, конечно - приказ. Такой же, как
насчет цепей. Нельзя, мол, лампочку оставлять. Но это Мохнурка приказ
слышит, а лопушата с арбалетами слышат просьбу. Робкую такую.
- Нельзя, - отрезал десятник. И вся компания вымелась за дверь.
Ну вот. Порядок. Сейчас пришлют мага, он свет выключит, и будет совсем
хорошо...