"Наталья Игнатова. Дева и Змей" - читать интересную книгу автора

общем, еще тот фрукт. С другой стороны, с другой не потому, что в противовес
изложенному, а потому, что - с моей, мои многочисленные родственники
относятся к легенде о Змее очень серьезно. При том что в иных вопросах они,
как я успел понять, люди здравомыслящие, с более чем широким кругозором, и
далеко не суеверные. Мне, словно бы невзначай, раза три за сегодняшний день
сообщили о некоем пророчестве, где говорится, что старший Гюнхельд уничтожит
Змея-под-Холмом. Буквально там сказано: "сотрет память о нем, и никто из
живых более не вспомнит о Змии-под-Холмом, чудище премерзостном". Старший,
как выяснилось, это я и есть. И у меня такое впечатление, Элис, что родня
всерьез надеется удержать меня в Ауфбе вплоть до исполнения пророчества, -
Курт улыбнулся и положил вилку. - Вы понимаете? Мозаику мы с вами быстро
сложили, просто взглянули с нужной точки и - ап! - получили картинку. А вот
то, что происходит здесь, для меня пока ни во что не складывается. Зачем
Драхену притворяться Змеем? Что ему нужно от вас? Как это связано с
пророчеством Гюнхельдов, и... они, понимаете ли, представления не имеют о
том, что на холме кто-то живет. Ну, пусть даже не на самом холме - где-то в
окрестностях, все равно этот Драхен фигура заметная. Однако же, нет. Никто
его не видел. Никто о нем не слышал. Никто ничего не знает. А самое странное
даже не это, - Курт стал серьезен. - Я не склонен к фантазиям, я даже в
детстве не любил сказки, я практически не внушаем и, тем не менее, Элис, я
видел то, чего не могу объяснить. Я видел, как достаточно высокий человек на
большой лошади галопом ускакал в заросли, через которые и пешком-то не
пройти. Я видел, как он проехал сквозь деревья.
- Там не было зарослей, - вмешалась Элис.
- И это я тоже понял, - кивнул Курт. - Для вас там был лес, даже без
подлеска, чистый, как парк. Элис, извините, если то, что я скажу, покажется
вам грубостью... Я не знаю, как и от чего вас лечили, но у меня есть
подозрение, что лечили напрасно. Нет-нет, я не к тому, что не вылечили. Мы с
вами... как бы это сформулировать... вы не видите того, что вижу я, и
наоборот, однако кто из нас видит то, что есть на самом деле, я не знаю.
Очень может быть, что как раз вы.
- Я понимаю, - Элис напряженно улыбнулась, - я понимаю, что вы хотите
смотреть с обеих точек зрения. Вам нужно, чтобы я, пользуясь словами
Драхена, "поверила в сказку". Потому что в противном случае, мы с вами
станем видеть одно и то же.
- Я еще и беспокоюсь, - вставил Курт недовольно, - говорю же, этот тип
чего-то хочет от вас.
- Угу, - Элис покачала чашкой с остатками кофе, - это само собой. Мне,
мистер Гюнхельд, неясно другое: как это так вышло, что комсомолец и атеист,
да еще и не любящий сказки, вдруг допускает хотя бы мысль о том, что на
свете есть нечто, не укладывающееся в рамки материального мира?
- Я допускаю, - Курт чуть задумался перед тем, как ответить, - я
допускаю, Элис, что рамки намного шире, чем принято считать. А уж как это
вышло... Знаете, наука умеет много гитик. Советская же наука умеет гитик раз
в десять больше. М? Я объясню вам, - пообещал он, - но не сейчас, ладно?
Когда-нибудь.


ГЛАВА III.