"Наталья Игнатова. Охотник за смертью" - читать интересную книгу автора

- Уходи! - приказал Паук. Не глядя приказал, выстрелил липким тягучим
словом, и не захочешь - послушаешься.
Она не послушалась, но над этим задумываться уж точно было не время.

В воротах уже пылали костры, загоревшиеся от живого огня. В этот раз
малдининкасам удалось сразу дозваться богов, и пламя вспыхнуло, едва
коснулись друг друга осиновые чурбачки. Добрый знак, уж до того добрый -
никогда такого не бывало. Чужаки, приехавшие следом за черноволосым
галингасом, не вошли за частокол, но чудилось, незримые нити протянуты от
них к молителям, и само небо дышит, вливая в человеческую плоть свою
неизреченную мощь.
Кто они такие? Откуда? Эльне безоговорочно поверила, что эти четверо
пришли с добром и помогут защитить Приводье от неведомой напасти. От Мары?
Да хоть бы и так, правда, непонятно, откуда ей здесь взяться. А вот
"галингасу", назвавшемуся Пауком, поверить не получалось. Честно сказать, не
очень-то она и старалась поверить.
Парни его лет, а то и младше, уже ходили в набеги на врагов и
возвращались с добычей, и хвастались шрамами, полученными в бою. А у этого
даже воинских браслетов еще ни одного не было. Худые, перевитые жилами руки
без браслетов выглядели жалко. И сам он весь был какой-то совсем чужой,
более чужой, чем зайды, что с ним явились. Тощий, черный, узколицый, со
страшными белыми глазищами - то ли слепец, то ли всю жизнь в подвале прожил,
не видел ни неба, ни солнышка.
Галингас? Ну да! Колдун, может быть? Или злобный чаровник, из тех, что
детей воруют и Вялнису отдают, а после смерти ходят кровь из людей сосать.
От этой мысли Эльне отказалась даже с некоторым сожалением. Отец ее,
без сомнения, распознал бы колдуна. И уж во всяком случае, не посылал бы к
колдуну свою единственную дочку. Да еще с таким обыденным угощением, как
каша и рыба из реки.
Ну а кто тогда? Не боец - ни топора при нем, ни даже дубинки, только
нож маленький. Не колдун - это тоже ясно. Чаровник? Ага, куда там!
Чародейству всю жизнь учиться надо, и пока борода седая до пояса не вырастет
ходить тебе в учениках. По одежде видно: рода он княжеского, но откуда бы
взяться там такому черному, да тощему? И без оружия...
Присев, как привыкла уже, у входа в шалаш, Эльне без стеснения
разглядывала гостя, - все равно он так занят, что ничего вокруг не замечает.
Эльне изучала худое загорелое лицо, длинные, черные ресницы над бесцветными
глазами, непривычно тонкий нос и острый, торчащий вперед подбородок. Было в
этом парне что-то птичье, что-то не то от ворона, не то от злого сокола,
смотря по тому, сидел ли он, задумавшись, погруженный в странную свою
ворожбу, или вскидывал голову, обводя полутьму шалаша незрячими глазами -
вот сейчас взлетит...
Как взлетел на обрыв.
Ох, добрый Гульбис, зря ли Эльне жертвовала тебе кур? Почему не
поможешь разобраться: кто приехал к ним, из-за кого палят сейчас в Приводье
священные костры, и разве могут люди летать, как духи?
Чужой, ни на кого не похожий, странный. Но у Эльне сердце дрогнуло, еще
когда она увидела его в первый раз - до того он был красив. И как понять
себя? Ведь глаза же не обманывают, глаза видят: не на что там смотреть, нет
ни стати мужской, ни крепости телесной, не умеет он ни воевать, ни землю