"Наталья Игнатова. Охотник за смертью" - читать интересную книгу автора

А та тонким голосом:
- Вот закончу, вот закончу, вот
закончу!
Мать опять кличет, а та молчит.
А потом - грубым голосом:
- Вот закончу, вот закончу, вот
закончу - только ногти!
Мать вбегает в горницу,
спрашивает:
- Где ты?!
И видит: подвешена дочь за ноги и
обглодана вся, только ногти на
ногах остались. Вот тебе и
наткали!.."
Народная сказка

Альгирдас никогда не видел снов. Так, как видят их зрячие. Сны его были
цветными и яркими, узоры ворожбы сплетались в них с множеством звуков, за
каждым из которых были люди или события, или просто шум ветра в кронах,
шелест бегущей воды.
Последние недели один и тот же сон повторялся с утомительной
навязчивостью. Возможно, следовало бы признаться себе, что повторяется он с
пугающей настойчивостью, но бояться нужно пророческих снов, а не
воспоминаний о том, что уже было. Пророчеств же Альгирдасу не снилось
никогда. Вопреки ожиданиям наставников, провидцем он не стал. Да и не
стремился. Сын Старейшего, он рожден был, чтобы сражаться и править, и
хранить свою землю и свой народ. А гадают пускай вайделоты. Каждому свое.
Во сне он снова слышал ветер, чувствовал трепетные нити оусэи,
сходящиеся к его сердцу от неба и земли, от деревьев, трав и просыпающихся
ночных зверей. Во сне он шел рядом с отцом через лес к их дому, стоящему в
стороне от городища. И Жилейне, сестренка, шла слева, иногда легонько
касаясь его локтя, когда попадался на дороге вылезший из земли корень или
выбоина, которой не было год назад... о которые он еще ни разу не
споткнулся, не запомнил, что вот здесь...
Отец, тот позволял и спотыкаться, и падать - в те годы, когда Альгирдас
еще падал, споткнувшись - расшибаться в кровь, но уж чтобы в другой раз
знать: ходи аккуратней. Жилейне, будь ее воля, стелила бы на пути у брата
ковер и заставляла деревья высоко поднимать хлесткие ветви. Они оба любили
его, каждый по-своему, и Альгирдас любил их обоих. А дома ожидала мать...
И идти туда не хотелось.
В Ниэв Эйд он успевал соскучиться по отцу и по Жилейне, но чем ближе
становились дом и мать, никогда не выходившая встречать его, тем больше
хотелось вернуться обратно.
Только в этот раз все было не так. Привычная - за год отвыкаешь, а
потом возвращаешься, и как будто надеваешь старую удобную обувь - темнота
леса, вечера, отцовских шагов и дыхания сестры расцветилась пятнами красок.
Влажными, чмокающими лепехами цветов таких насыщенных и ярких, что к горлу
подкатила тошнота. Где-то рядом убивали. Фейри убивали людей.
Впереди.
В их доме?!..