"Шамиль Идиатуллин. Татарский удар " - читать интересную книгу авторакомпания, то с гоготом "Дембеля" и "По тундре". Если смешанная - макаровский
"Костер" или "Осень" ДДТ - благо, на блатных аккордах. (Про репертуар женских компаний не знаю, не скажу. Да и негоже лилиям петь, темперамент не тот. Хотя это уже сексизм. Не, просто дамы умнее и прагматичнее - и времени на инфантильную туфту не тратят. Всякая женщина изначально взрослее всякого мужика, хоть ей даже двенадцать, а ему сорок пять.) Это общий случай. Если кто чуть получше инструмент держит - Розенбаум. Брел, как по суху, старик. До зубной боли. А надо терпеть - вежливость. Я и терпел. Именно Розенбаума, и именно про старика, который как по суху (ну и "Вальс-бостон", куда уж без него). Но двумя порциями дело не ограничилось. Марат, хитро оглядев публику, начал романтический перебор, неумолимо переросший в шорох, который в плавнях. Публика восторженно приготовилась грянуть "Бежать так бежать, лежать так лежать", а я пробормотал: "Ты еще крепкий старик, Розенбом" и сбег на кухню. Попить так попить. Мое счастье, что зарядившие дожди отменили празднование на свежем воздухе - на даче-то незаметно не убежишь. Зато в полевых условиях рука кулинара особо не размахнется: три салата, шашлык да вафельный тортик. А в квартирных условиях кулинар оказался беспощаден: одних салатов пять штук, не считая зимнего и "шубы" (чего их считать, когда без них праздников просто не бывает), а к ним еще густая - ложка стоит, а слюна падает - солянка, картошка с мясом под майонезом и сыром, по-французски, рыба трех видов и курица - двух, жареная и копченая. Впрочем, курицу и еще десяток не перечисленных подблюдок я оценил только визуально, потому что был критически обожрамшись и кюхель-бекерн. А тут еще Розенбаум. Всепобеждающее сочетание. Так что прогулка была абсолютно необходима. Хотя бы до кухни. мое мужественное, а потому скупое на эмоции лицо и сказала: - Морда ты кривая. Невежливо же. Потерпи немножко-то. - Терплю, коза, - смиренно ответил я. - Осе. - Осе - это большой полосатый мух, - поправила образованная Гуля. - Долго не сиди, без тебя скучно. - А со мной весело, - констатировал я (зря Константина вспомнил, теперь привяжется). - Иду уже, иду. - Ну, иди. - Ну, иду. Попить-то дай, - возмутился я и демонстративно принялся искать не пригодившийся до сих пор за праздничным столом заварочный чайник. - Пьяница. Тихо сам с собой, - с жалостью сказала Гулька и гордо, не обращая внимания на мои пьяные щипки и пьяные укусы в область шеи, удалилась на звуки пешеходов, которые пусть себе бегут неуклюже. Похоже, смешанная, но не взбитая команда в очередной раз вспомнила, по какому поводу все мы здесь так здорово набрались. Повод довольно округлый - Аскару Хайруллину натикало 35. А это, я вам скажу, нечасто бывает. На крокодила Гену моя грубая натура откликнулась не в пример живее, чем на стандартный общажный репертуар. Я прокрался к плотно заставленному закусками столу, так и не облысевшему после трехчасовой осады, уткнул подбородок в Гулькину макушку и завел вторым голосом (трудно, между прочим, - петь вторым голосом, не сбиваясь под напором веселого и довольно нетрезвого хора - и при этом упираться челюстью в твердый череп супруги): Чебурашка-дружочек, ты накакал в горшочек... |
|
|