"Дороти Иден. Кукла на качелях " - читать интересную книгу автора

Он особенно увлекался одной мелодией, скрипучим хитом.

Утконос в ужасную жару. Встретил обаяшку-кенгуру...
Ты скажи, малютка, дай ответ. Поразвлечься хочешь или нет?..
А я люблю тебя, только тебя-яяя! Па-ра-ру-ра-ру-ра!..

Эта песенка для Эбби быстро стала основной австралийской мелодией. Под
эти звуки она делала все свои домашние дела, назубок заучив историю утконоса
и кенгуру. Она еще не дошла до стадии полного раздражения, но если Джок, как
назвал этого человека Люк, в ближайшее время не сменит пластинку, она точно
не выдержит. Люк не знал его настоящего имени, утверждая, что никогда не
встречал его прежде, по Джок был там изо дня в день и всегда смотрел в
сторону дома, как частный сыщик.
- Ты смотришь на него ровно столько же, сколько он смотрит на нас, -
возразил Люк рассудительно в ответ на ее сетования.
- Но он пялит глаза!
- Тогда задерни шторы.
- Я знаю, что могу это сделать. Но я люблю смотреть на реку: она дает
ощущение прохлады. И потом, если я задерну шторы с этой стороны, все равно
останутся миссис Моффат и Милтон - с другой. Или эти полоумные зимородки,
пялящие свои глаза-бусины. Или этот маленький кошмар - Дэйдр.
- Потому что на тебя приятно смотреть, дорогая. Я не думаю, что всем
этим людям интересно знать, что ты делаешь.
- И я не думаю, что им интересно, но им больше нечего делать; тому
ленивому существу на лодке, бедному Милтону, прикованному к инвалидному
креслу.
Люк рассмеялся. Он не принимал ее всерьез:
- Тогда доставь им немного удовольствия.
Он не понимал, что уже за такое короткое время, восемь недель, у нее
начинала развиваться мания преследования. Пожалуй, не стоит озадачивать его
этими проблемами - Эбби и по себе знала, как быстро надоедает чье-либо нытье
или занудство.
Тем не менее, чувство, что ее преследуют, росло с каждым днем.
Она выпила свой кофе под противную скрипучую музыку с лодки "Я люблю
только тебя, я люблю только тебя..." и вдруг сильно вздрогнула, заметив
краем глаза, движение у окна - розовая вспышка, исчезнувшая, когда она
повернулась. Эбби вздохнула и стала ждать.
Вскоре, как она и думала, появилось худое лисье личико, с неуверенной
усмешкой, но ничуть не стыдящееся, что его обнаружили. Острый носик вдавился
в оконное стекло, тощее тельце в вылинявшей розовой рубашке и джинсах
замерло в позе ожидания.
Это была Дэйдр, дочь Лолы. Эбби думала, что она самый непривлекательный
ребенок из всех, кого ей приходилось видеть. Поэтому она не могла быть
неласковой с бедняжкой, такой же любопытной, как и вся ее семья. Каким-то
странным образом она напоминала Эбби ее собственное одинокое детство с
отчимом и матерью, слишком юной и хорошенькой, чтобы уделять много времени и
внимания дочери от первого неудачного брака. Хотя Эбби и не подглядывала в
чужие окна, как этот ребенок, она очень хорошо знала чувство одиночества и
отверженности. Как будто глядишь на чужое счастье через непроницаемую
стеклянную стену.