"Мавлюда Ибрагимова. За стеною камышей" - читать интересную книгу автора

- Чтобы до вечера сделала грядку как облизанную! - Это она мне,
значит, приказывает. Ничего себе здесь порядки, гостья, не гостья, а жалеть
они, похоже, никого не собираются. И как приказывает... Мне сейчас же наш
бригадир Хикмет вспомнился.
А назавтра еле я вышла в поле, так от проклятой трубы ломило руки. До
половины сделала грядку, села. Девушки рядом сказали, что за меня
поработают, а я ушла к себе в комнату, до вечера лежала, все думала, чем же
здесь оказалось лучше, чем у нас. В смысле еды если только.
Но надо тут же сказать, что на следующий день мне разрешили на работу
не ходить. А еще два дня я сама не ходила. Пока вроде никто на меня не
сердился, разговаривали по-прежнему приветливо, 1 в столовой тоже ничего,
кормили. И все-таки хорошего помаленьку. В один прекрасный вечер пришла ко
мне Клара и с убийственной ихней вежливостью сказала, что лежать день и
ночь вредно для здоровья. Я за эти дни совершенно обленилась и тут, недолго
думая, брякнула:
- Хочешь сказать, бездельница я, да? А я не твой хлеб ем, и вообще, у
вас тут столько всего, на всех - во! - провела руками по горлу, - можно
лопать и не работать совершенно. Людей в коммунизме полагается кормить,
работают они или нет.
Она на меня пристально посмотрела, потом что-то пробормотала тихонько,
насчет "не хотела обидеть" или что-то в этом роде, и вышла себе. А я
подумала: ну вот, начинается. Тихоня тихоней, а на ужин не позвала. Ничего,
мы стесняться особенно-то не будем. Я сошла вниз, демонстративно уселась за
стол. И место мне нашлось, и гнать не гнали, но никто теперь не
заговаривал, не шутил со мной. Меня попросту не замечали, вроде как не я, а
пустое место. После еды подошел Алишер и вдруг ни с того ни с сего завел
речь о моем доме, который я покинула, о друзьях, которых оставила, о
родственниках, по которым, должно быть, скучаю. Что это он, думаю, неужели
Кларочка успела ему наш разговор передать? Когда только...
- Сегодня на восьмой карте, - говорил он, - образуется... ну, в общем,
ты сможешь уйти обратно, к своим, мы проверяли. Тебе... тебе, по-моему, с
нами скучновато, - сказав это, он отвел глаза.
- Я... Вы... - Я даже дар речи потеряла, настолько мне это - что они
меня выгоняют - показалось несправедливым и обидным. - Да я же тут ничего
еще, кроме поля вашего дурацкого, не видела. Я... Я в магазины, например,
даже не успела зайти посмотреть, - выпалила наобум, - а у вас такие шмотки,
мои девчонки умрут от зависти!
Алишер покраснел. Ему, видите ли, было стыдно за мое нахальство.
- Для магазина нужен талон, - пробормотал он,- иначе не пустят.
- Талон? - я ушам не поверила. - И у вас?
- Ну да, талон. А его дают только тем, кто собирает не меньше ста
двадцати.
Многое я хотела бы ему сказать, что насчет всего этого думаю, но,
поразмыслив, сказала только:
- Ладно, завтра выйду на работу.
И вышла, как обещала. Но применила испытанный способ: в каждый фартук
(я сказала, что не надо мне никаких ихних агрегатов, я буду собирать
по-нашему) бросала пригоршню-другую камней. И всякий раз, когда ссыпала в
приемную воронку большой машины, из квадратной трубы слышался грохот, на
меня даже оглядывались. Но я делала вид, что ничего не слышу, а они не