"Дмитрий Хван. Зерно жизни (часть 2) " - читать интересную книгу автора

Покуда он читал письмо, лицо его вытягивалось, руки мелко затряслись, а
лицо от гнева покрылось красными пятнами . Оглянувшись, Артём всучил
мальчишке серебряную монету и процедил:
- Молчи впредь о сём. Никому не сказывай никогда. И отцу накажи
молчать. Тогда живы-здоровы будете, а теперь беги отсель до дому, поспешай!

Воевода Шеин приходился Измайлову родственником, именно это не давало
Артёму Васильевичу попрекать его на людях. Ныне же пришёл конец его
сомненьям, Измайлов знал, что некоторые воеводы уже начинали потихоньку
шептаться об измене, дескать, Шеин, будучи в польском плену, целовал крест и
зарекался воевать с ляхами. И только поэтому имеет место столь ужасающее
состояние войск и смоленской компании в целом.
- Чему бывать - того не миновать! - Измайлов, присевши было на ствол
недавно срубленного засохшего дерева, дабы ещё раз вдумчиво перечитать
послание, хлопнул ладонями по коленям и решительно направился к воеводе
передового полка князю Семёну Васильевичу Прозоровскому.
- Супротив родича пойдёшь? Ведаешь ли, что делаешь? Я-то поддержу тебя,
скажу своё слово, дело тут верное, но против родича своего старшего, вместно
ли?
Измайлов, держа в голове заключительные слова, написанные в письме, уже
не сомневался.
- В сём сомненья нет у меня - против ляхов Михаил Борисович воевать не
желает, поскольку крест им целовал, а за то и мне и тебе опосля не
поздоровится. Ей-ей, головушки наши полетят в Москве, сразу же, как государь
наш узнает о позоре великом. Сомнений тут быть не может.
- Коли так речи ведёшь, то да. Смоленск мы должны вернуть Руси, иное -
это позор и гнев царский на наши головы и наши семьи. Пойдём, Артемий
Васильевич, других воевод словом заручимся.

После обеда в лагере началась суматоха, заскакали вдруг посыльные от
воеводы в разные стороны окопавшихся русских войск с приказами. Отряды
стрельцов и немецких наёмников меняли позиции, грузились на подводы пушки и
заряды. Часть войска снималась, а взамен другие отряды занимали их позиции.
Никто в ставке, кроме нескольких воевод, не знал откуда вдруг у вялого в
походе и нерешительного в ратных делах Шеина вдруг проснулся интерес к
войску. В лагере судачили, что мол, сейчас отряды и полки поменяются лишь
местами, что это очередная прихоть воеводы, решившего вдруг покомандовать.
Затемно, отведённая с переднего края лучшая часть войск, числом до
восьми тысяч бойцов, включая наёмников - немцев и англичан, снялась и ушла
по направлению к сёлам Красное и Баево, где были расквартированы небольшие
силы Радзивилла и Гонсевского.
- Говорил я Шеину, уж сколько раз говорил! Покамест они нам в силу -
бить ляхов надобно, за каким лядом ждать?
- Ведомо мне, что ляхов там четыре с половиною тысячи, рано утречком
напасть и неожиданно - самое верное дело, порезать сонных, да и делов-то!
Бог в помощь, князь!
- А голову Гонсевского в Смоленск закинем! - Прозоровский хлестанул
плёткой нервно жующего удила вороного коня и исчез скоро в вечернем сумраке,
догоняя голову растянувшегося отряда.
'Верное ли дело делаем?' - промелькнула и кольнула в висках мысль.