"Дейв Хатчинсон. Страх чужаков " - читать интересную книгу автора Бартек повернулся к Рамиусу и улыбнулся. "Ах, вы, сучьи дети", сказал
он американцам по-польски, продолжая широко улыбаться. Рамиус улыбнулся в ответ: "Хорошенький денек, не правда ли?" Бартек вздохнул и встал со мной рядом у окна. "Что ж, либо у него исключительный самоконтроль, либо он не говорит ни слова по-польски", сказал он. "Либо он действительно сукин сын." Бартек несколько секунд глядел через плечо на ЦРУшников. Потом покачал головой. Маленькая VIP-гостиная краковского аэропорта была полна народу. Здесь в одинаково безликих костюмах были представители ЕС, НАТО, ООН, а так же польского и американского правительств, похоже, со всеми своими семействами: женами, детьми, тетями, дядями, бабушками и дедушками, и, похоже, с немалым количеством домашних животных. Всем хотелось заполучить шанс посмотреть на лацертан, и, несмотря на громкие жалобы представителей Секретной Службы, все заполучили такой шанс. Здесь же была группа ученых из НАСА в джинсах, рубашках поло и штормовках, которые прибыли за сорок минут до того на маленьком специальном реактивном самолете - самом чистом, что я когда-либо видел. Присутствовали президент и премьер-министр Польши, но так как они не могли выдерживать вид друг друга, то они и их соответствующие походные свиты удалились в разные боковые комнаты. Снаружи на обжигающе холодном ветру стояла по стойке смирно рота солдат, пока их полковник инспектировал их в пятый-шестой раз. В нескольких сотнях метров в стороне ряды камер мировой прессы снимали унылую сцену из торопливо возведенного огороженного квадрата, который больше всего на свете "Какая будет ирония, если они прилетели так далеко, чтобы погибнуть в авиакатастрофе", сказал Бартек. "Да, уж." Бартек тихонько поцокал языком. "Ты начинаешь взвинчиваться." "Нет." "Ты говоришь односложно. Ты всегда начинаешь говорить односложно, когда взвинчен." Я уставился на него. Он надел свой лучший костюм и туфли, и по такому случаю даже постригся, но все еще выглядел так, словно только что встал с постели, проведя предыдущую ночь на свадебной вечеринке. "Да ты сам просто позор", сказал я ему. "Я знаю", сказал он. "Могу я закурить?" Нам всем было сказано, что из уважения к американцам нам нельзя курить в гостиной. Поляки никогда не славились почтительным отношением к приказам, а говорить им не курить, это все равно что говорить американцам, что им не позволено носить оружие. Я уже путем пристального наблюдения установил, что и Рамиус и Хопкинсон вооружены, и, предполагаю, далеко не только они одни. Возникла какая-то суматоха в дальнем конце гостиной, и общее движение тел к окнам. Я выглянул наружу и увидел крошечное темное пятнышко на фоне стремительно бегущих облаков. Из дамской комнаты вернулась Эльжбета: "Я что-нибудь пропустила?" Я показал на быстро приближающееся пятнышко. "Там какая-то женщина сказала, что они не смогут здесь сесть", сказала она. "Они говорит, что здесь короткая посадочная полоса." |
|
|