"Дейв Хатчинсон. Тир-на-нОгг " - читать интересную книгу автора

простыми стеклами, которые он заставил меня надеть для маскировки. Его
собственный камуфляж извращенным образом состоял из ярко-оранжевого парика и
громадной фальшивой бороды. Он сказал, что хочет быть как можно
подозрительнее. Он сказал, что хочет, чтобы люди это запомнили.
"С тобой-то полный порядок", сказал он, беря мою руку, "но ты идешь со
мной." И он повел меня через дорогу в пешеходные ворота, ведущие в
Линкольн-Инн.
В то мгновение, когда мы зашли в Инн, я застыл на месте. Высокие палаты
барристеров окружали квадрат большой лужайки, усеянной деревьями и
цветочными клумбами. Сотни окон смотрели вниз на нас. Было очень тихо; я
слышал хлопанье крыльев голубей, когда они приземлялись на траву, слышал
поющий чайник в сторожке привратника позади нас, словно он заваривал свою
утреннюю чашку чая. Я ощущал запах дождя в воздухе, сигаретный дымок на
ветру.
"Я не могу это сделать", сказал я. "Это глупо."
Он с грустью посмотрел на меня из-под зарослей фальшивых волос.
"Мартышка", сказал он, "я разочарован тобой." И в это мгновение невыразимо
блаженный тон его голоса сказал мне, что он отказался от свое безумной
затеи.
Потом он подмигнул, улыбнулся улыбкой, говорящей, что все решено и
забыто, повернулся и, прежде чем я смог открыть рот, он исполнил совершенное
акробатическое колесо на дорожке и серию прыжков.
У меня отвалилась челюсть. Я, по правде говоря, никогда и не думал, что
он на это пойдет. Я, как идиот, просто стоял и смотрел, как он скачет
задними переворотами по боковинке квадрата, удаляясь от меня.
Вопль из сторожки привратника разрушил все чары. Я припустился к
дальнему углу квадрата. Я слышал сзади звуки бегущих шагов и не осмеливался
оглядываться. Подбежав к углу и повернув направо, я рискнул взглянуть сквозь
заросли и чуть не попался.
А он все крутился на противоположной стороне квадрата, распугивая людей
с дорожки, и он был прекрасен. Не чувствовалось никаких усилий. Он казался
силой природы.
Я был так поражен этой картиной, что если бы рука не соскользнула сзади
на мокрой от дождя куртке, меня бы схватили. Раздувая легкие, я рванулся с
места и ринулся прочь, услышав чье-то проклятие и глухой звук упавшего от
моего толчка тела.
Хей уже достиг ворот в нижнем левом углу квадрата. Он легко подпрыгнул
и встал на цыпочках, следя за моим приближением с выражением вежливого
равнодушия. Я протопал мимо него, упал, прорвавшись в ворота, выходящие на
Кэри-стрит, очки соскочили и улетели на дорогу.
Он несколькими легкими шагами поравнялся со мной, и мы бок о бок
побежали по Белл-Ярд, потом по Лоу-Куртс, и выбежали на Стрэнд. Парик и
бороду Хей зашвырнул в мусорную урну, когда мы бежали к подземке на Олдвич.
Впоследствии, проведя много лет в поездках по Лондону на метро, я так и
не понял, как он ухитрился так точно рассчитать время. Он, наверное, учел
даже время переключения светофоров: мы появились на станции Олдвич как раз
тогда, когда зазвонил колокол, сигналя о подходящем поезде. Мы оказались
последними двумя. У него лишь чуточку ускорилось дыхание, а я вообще еле
дышал.
Дыхание вернулось ко мне лишь через несколько минут спустя в поезде на