"Павел Хюлле. Вайзер Давидек " - читать интересную книгу автора

тебе и весь секрет его познаний. Зачем они ложились с Элькой у посадочной
полосы аэродрома? Он приучал ее преодолевать страх - тот, кто полежит
несколько раз под брюхом приземляющегося самолета, не будет испытывать
страха перед гипнозом и погружением в состояние транса. Над Стрижей в
последний день каникул Эльку просто унесла вода, что, должно быть,
ускользнуло от нашего внимания. Когда Вайзер понял, что случилось, он
спрятался где-то рядом и ждал, пока мы уйдем, а потом начал поиски
самостоятельно. Только он переоценил свои возможности и, когда искал ее тело
в ближайшем пруде, через который протекает Стрижа, утонул самым обычным
образом, а его труп вода унесла в подземный канал, в котором река течет
дальше под городской застройкой. Другого варианта нет. Но Элька чудом не
утонула, течение прибило ее к прибрежным камышам, и она пролежала там без
сознания, пока ее не нашли милиционеры с собаками. Вайзер заплатил за свою
опрометчивость. Ведь он не умел плавать, никогда не купался с нами в
Елиткове. Каким образом Элька выжила, три дня пролежав в камышах? Это
поистине загадка, но скорее из области биологии. Во всяком случае, это
вполне правдоподобно, о таких происшествиях писали неоднократно. Да, если бы
не опека этого чудаковатого портного, вернее, полное отсутствие опеки,
Вайзер стал бы кем-то вроде артиста эстрады, может, даже выступал бы в
цирке, где его талант был бы награжден овациями и признанием. Так или иначе,
он в каком-то смысле - жертва войны, сиротство, должно быть, спровоцировало
серьезные изменения в его психике. Думал ли он когда-нибудь о своих
родителях? Без сомнения, но что он мог думать? Кто знает, что рассказывал
ему старый Вайзер. Он был похож на угрюмого чудака, который взглядом
обвиняет всех людей только за то, что они живы. Такой взгляд не сулит ничего
хорошего. Давида явно зациклило на всем немецком, и тот арсенал, который он
нашел, а потом спрятал в развалинах завода, - лучшее тому доказательство. Он
жаждал убивать немцев, и все, что он проделывал с оружием, было,
по-видимому, только подготовкой. В конце концов, в кого или, скорее, во что
он целился, когда мы приходили на кирпичный завод? Макеты не оставляют ни
малейших сомнений. Буйная фантазия, небывалая смекалка, детская наивность в
сочетании с гипнотическими способностями, которых он, впрочем, должен был
опасаться больше, чем Элька, - из всего этого складывалась личность Вайзера.
На третьем стаканчике вина Шимек прервал свой монолог. Мне хотелось
выспросить у него кое-какие подробности. Например, откуда у него такая
уверенность, что Вайзер не умел плавать? Может, тут было то же, что с игрой
в футбол? И откуда уверенность, что Эльку унесла вода и что это ускользнуло
от нашего внимания? Ведь оба они исчезли одновременно, и то, что утверждал
Шимек, не складывалось в целое. Кроме того, тело Вайзера, даже если бы он
утонул, не могло попасть в подземный канал, поскольку вход в него в конце
пруда был забран железной решеткой... Но Шимек с женой выспрашивали у меня
гданьские новости. Памятник, который должны были поставить у ворот верфи, в
том самом месте, где прогремели выстрелы, - этот памятник интересовал их
больше всего. Они спрашивали, будет ли на нем имя Петра. Я не мог ответить.
После того, что пережили его родители, после ночных похорон с бригадой
вооруженных могильщиков, которые тело Петра в пластиковом мешке бросили в
земляную яму, - после всего этого я сомневался, что грандиозный, красивый
монумент хоть как-то вознаградит их за ту зиму. "Да не о том ведь речь", -
нетерпеливо перебил меня Шимек. "Да, конечно, не о том", - ответил я
машинально и вспомнил, что Петр, по свидетельству его матери, не мог вынести