"Павел Хюлле. Вайзер Давидек " - читать интересную книгу автора

Петра оказалась лучше: у той электрички тяга действительно была восемьсот
вольт.
Тем временем кукурузник приземлился на траву в последний раз,
парашютисты исчезли в глубинах ангара, и бинокль из-под Вердена нырнул из
рук Петра прямо в кожаный футляр. Шимек смачно сплюнул вниз. "Нечего нам тут
делать, - сказал он решительно, - пошли домой!" И снова разговор вернулся к
Вайзеру. Только о чем и что мы говорили? Уже не помню. Но точно о нем, уже
только о нем, страстно и горячо вели мы споры, как к нему подкатиться, чем
его убедить, как заставить чем-нибудь заняться с нами.
Прошло еще два дня, страшно скучные и бесплодные. Вайзер каждый раз
ускользал от нашего бдительного ока, однажды исчез где-то рядом с костелом
Воскресения, а в другой раз мы потеряли его из виду на вершине Буковой
горки. Тогда мы решили подстеречь его у старой насыпи, так как если он
действительно ходит с Элькой аж за Брентово, то должен изрядный кусок дороги
проходить именно там. С утра мы сидели на кладбище, в том месте, где одним
из своих углов оно примыкает к старой железнодорожной линии.
Сегодня, когда я силюсь восстановить течение того дня, остается много
белых пятен, однако с картографической точностью выплывает из тумана та
железнодорожная линия, которой, собственно, и не было. Ее трасса изгибалась
дугой в юго-западном направлении. Отходя на уровне станции Гданьск-Аэродром
от главной артерии города, она опорами взорванных мостов пересекала улицы
Грюнвальдскую, Вита Ствоша, Полянки, затем бежала вдоль леса мимо костела
Воскресения, проходя через туннель в овраге, дальше, миновав брентовское
кладбище, снова перепрыгивала по взорванным опорам виадука шоссе, ведущее в
Рембехов, и через каких-нибудь полкилометра, на уровне дурдома, ныряла в
более глубокий овраг сразу за тем местом, где Стрижа текла под насыпью в
узком туннеле. Оттуда она убегала в незнакомые нам дали, мы только знали,
что и там взорванные мосты сопровождают ее неизменно с непостижимым
упорством. Трудно было понять, почему среди стольких взорванных мостов
уцелели лишь те, которые сегодня совершенно бесполезны, как тот, например,
что между костелом ксендза Дудака и брентовским кладбищем, фантастически
высокий, связывающий берега откосов, заросших травой, дроком и дикой
малиной.
Но тогда не это было самой важной проблемой. Мы поджидали Вайзера в
пустом склепе, скрытом в зарослях крапивы и папоротника и служившем отличным
тайником. Шимек не отрывал глаз от бинокля, а мы лежали на животе, жевали
травинки и время от времени лениво обменивались словом-другим среди жужжания
ос и шмелей. Жара потихоньку проникала и сюда, внутрь склепа, так что запах
прелой гнили и холодного цемента все больше смешивался с удушливым ароматом
цветов. Солнце поднималось все выше, и где-то около полудня Шимек, отложив
бинокль, сказал, что мы лежим тут неизвестно зачем, потому что если Вайзер
не появился до сих пор, то наверняка уже не придет. А может, он вообще пошел
другой дорогой? Может, он обошел это место через каменоломню и гору, которую
мы называли вулканом за ее куполообразную форму и вогнутую вершину? А может,
он сидит сейчас в кустах дрока на аэродроме и ждет с Элькой приземляющийся
самолет? Все было возможно. Ничего невероятного не было. Наверно, поэтому я
подумал тогда, что через минуту мы услышим из-за бугра стук стальных колес,
протяжный гудок, и в клубах пара с шипеньем и грохотом появится перед нами
паровоз, который ведет Вайзер в железнодорожной фуражке. Он остановит
машину, спрыгнет с крутых ступенек железной лесенки, помашет нам рукой,