"Ричард Хьюз. Деревянная пастушка" - читать интересную книгу автора

высоты.
Огастин сразу потерял из виду Ри, и его соседкой на крыше оказалась
девушка по имени Джейнис - прелестница, утверждавшая, что ей уже
восемнадцать (что не вполне соответствовало истине), а также что она
шотландка. Огастину она очень понравилась... Но Джейнис скоро свалилась
вниз, и тогда он очутился рядом с двоюродным братом Ри - красивым малым по
имени Рассел, который, словно "человек-змея", мог сзади обвить себе шею
руками и при желании говорить белым стихом. Они с Огастином отлично
поладили... только он тоже скоро свалился с крыши - в тот самый момент,
когда, вывернув руки, сцепил их под подбородком.
Дальше за ним сидела пятнадцатилетняя Белла. Перебрав вина, девушка еле
ворочала языком, однако все же стремилась поддерживать беседу. Впрочем,
продолжалось их общение недолго - она тоже потеряла равновесие, но не
покатилась кубарем, как все остальные, а заскользила вниз, потому что
сидела на гребне крыши боком, и разорвала даже то немногое, что было на
ней. Все рано или поздно съезжали вниз, потеряв равновесие, или же падали,
заснув.
Когда забрезжила заря, на крыше оставались только Огастин и Сэди;
заметив это, Огастин намеренно соскользнул вниз, и Сэди осталась одна.
Вырисовываясь на фоне светло-зеленого неба в едва прикрывавшем тело
розовом крепдешине и поясе с резинками, но без чулок (на этот раз от нее
пахло "ситронеллой" - средством против комаров), Сэди, единственная
уцелевшая из всех, принялась петь сиплым, глубоким, оперным контральто.
Огастин решил лечь спать и, чтобы Сэди не могла его увидеть, пошел к себе
в дом вдоль стенки, где его скрывал карниз крыши; по пути ему то и дело
приходилось обходить спящих, которые лежали вповалку, прижавшись друг к
другу, чтобы согреться: ведь они были почти голые (Огастин наткнулся на
Беллу, которая спала, положив пухлую, как у младенца, руку на лицо
Расселу, это явно мешало ему дышать, и Огастин передвинул ее руку).
Ри спала одна и во сне вздрагивала. Слегка потеряв над собой контроль
под воздействием вина, Огастин уже хотел было взять ее на руки и отнести в
дом, чтобы уложить в постель под одеяло, но потом передумал, решив, что
"лучше не надо", и вынес ей одеяло на улицу, а когда стал ее накрывать,
она вдруг приподнялась, и ее вырвало (раз она "спиртного в рот не берет",
значит, это от дыни?). Затем, даже не взглянув, кто ее укрыл, она плотнее
завернулась в одеяло и тотчас уснула.


В то утро Огастин спал долго. Когда наконец он вышел из дома за
одеялом, то обнаружил, что вся зелень вокруг истоптана и помята, а ночные
посетители исчезли. Одеяло, однако, лежало в том виде, как его оставила
Ри, - точно пустой кокон, из которого вылезла бабочка. А вот бутыль
исчезла. Посмотрев вверх, Огастин увидел, что они забыли фонарь - он
по-прежнему висел на трубе, и крошечное пламя на ярком дневном свету
казалось сквозь закопченное стекло оранжевым.
Огастину предстояло еще закончить свое письмо к Мэри (где он успел уже
описать деревянную церковь - эту "маленькую покинутую пастушку, от которой
отвернулся даже ее неверный пастушок - старенький "форд", а также "пещеру
Али-Бабы", где наряду с самогонными аппаратами торгуют китовым усом для
корсетов и другими любопытными вещами). Но эта ночная пирушка была уж