"Ричард Хьюз. Лисица на чердаке (детск.)" - читать интересную книгу автора

то из тех, кого начинают "причислять".
Гилберт рассчитывал привезти сегодня вечером в Мелтон какое-то важное
лицо - Монда, возможно, или Саймона, или Сэмюэла. Если здесь, в Мелтоне,
будут сделаны серьезные шаги для сплочения партийных рядов, это,
несомненно, весьма упрочит положение Гилберта...
Гилберт сказал ей, что Коротышка (Ллойд Джордж), по-видимому, склонен
пойти на примирение, но Асквит непреклонен и занял весьма недружелюбную
позицию. "Он ведет себя так, словно его что-то гнетет!" - доверительно
сказал Гилберту Л.Дж., судя по всему чрезвычайно этим заинтригованный.
"Старик не похож на меня: он не понимает, когда приходит пора о чем-то
позабыть", - добавил Л.Дж.
В личной жизни (продолжала размышлять Мэри) это выглядело бы довольно
гадко, если бы Асквит действительно "позабыл", если бы он позволил себе
обмолвиться хоть словом с Ллойд Джорджем, с этим мерзким козлоподобным
карликом. Но теперь Асквита осуждают даже его собственные друзья. Ибо в
общественной жизни никто не волен действовать так, как бы ему хотелось или
как диктуют его убеждения: чтобы обрести власть, надо отказаться от
свободы воли, что звучит несколько парадоксально.
Ну, а когда речь идет о диктаторе, то он и подавно располагает не
большей свободой выбора в своих действиях, чем акробат, который стоит на
самой вершине человеческой пирамиды...
Мэри прислушалась на мгновение к разговору брата с его приятелем, но их
допоздна затянувшийся спор уже достиг той стадии, когда все начинает
повторяться снова и снова.
- Одиннадцать часов, - сказала Мэри. - Я, пожалуй, лягу спать, но вы,
пожалуйста, не... - добавила она, и Джереми тотчас встал и рассыпался в
извинениях - он и так слишком злоупотребил ее гостеприимством.
Огастин проводил Джереми до двери и помог ему зажечь велосипедный
фонарь. Отец Джереми был сельским священником и располагал весьма
ограниченными средствами (не исключено даже, что Джереми придется
поступить на службу).
- Какой _восхитительный_ вечер я у вас провел! - с восторгом,
граничившим с изумлением, воскликнул Джереми. - Даже не упомню, когда еще
было мне так приятно! - Он вскочил на велосипед и закрутил педалями;
правая рука его безжизненно повисла.
Огастин направился к себе в спальню. Но не успел он пересечь бальный
зал, как до него долетел тоскливый, жалобный крик.



20


Полли - это столь нежно оберегаемое всеми дитя - душил кошмар. Уже не
раз случалось, что стоило Полли начать погружаться в сон, как все
пространство вокруг нее вдруг заполнялось руками. Они не угрожали ей - это
были просто руки. Руки вырастали из пола, свисали с потолка, возникали в
воздухе, и как ни мала была Полли, но даже ей становилось среди них тесно.
Впрочем, все это обычно было не так уж страшно, но сегодня ночью Полли
мучил настоящий кошмар - такого ужаса она еще никогда не испытывала.