"Ричард Хьюз. Лисица на чердаке (детск.)" - читать интересную книгу автора

многообещающих молодых людей, как икру с ее множеством икринок. И дело не
только в том, что их потом убивают на войне. Ведь сколько юных дарований
просто сходят на нет в среднем возрасте - больше, чем их уносит война или
внезапная смерть. Так что же дает ей право надеяться, что ее обожаемый
юный брат, которым она так восхищается, окажется той единственной икринкой
из миллиона обреченных, которой суждено выжить и развиться?
Мэри поставила на стол недопитую чашку: у кофе был какой-то горький
привкус... _Неужели она снова беременна!_ Самое, в сущности, время, если
учитывать интересы Полли. Через два-три дня все выяснится...
Если это будет мальчик, то все - и сестринское обожание и преклонение -
повторится снова... Только на этот раз в лице маленькой Полли.


В столовой затянувшееся молчание было наконец нарушено.
- А этот ребенок... - несколько неуверенно начал Джереми. - Эта
девочка... Она из высшего круга, как тебе показалось?
От неожиданности Огастин вздрогнул и побледнел.
- Трудно сказать, - отвечал он с запинкой. - Нет, пожалуй, что нет.
- Слава богу! - с облегчением произнес Джереми. - Хоть на том спасибо.
Кровь прихлынула к лицу Огастина.
- Джереми! - сказал он как можно мягче. - Это же _свинство_ так
говорить!
Джереми тоже бросило в краску - он ужаснулся собственных слов.
- Черт побери, ты прав! - честно признался он. Однако мало-помалу
обычное самообладание вернулось к нему: - Но ты понимаешь, я просто хотел
сказать, что она не нашего, так сказать... рода-племени... и это
воспринимается как-то по-другому. Не так, как что-то родное, свое,
близкое...
И в то же мгновение одна и та же мысль поразила обоих: "А что, если бы
это была Полли?"
Огастин вскочил и резким движением всадил стеклянную пробку в горлышко
графина.
- Мы забыли про нашу даму! - жестко сказал он, направляясь к двери.



19


Они нашли Мэри в гостиной: она поджидала их, чтобы напоить остывшим
кофе, а пока что перелистывала "Знаменитых викторианцев" Литтона Стрейчи.
- Но единственными по-настоящему знаменитыми викторианцами были только
Маркс, Фрейд и Эйнштейн! - сказал Джереми. - Люди, о существовании которых
бедняжка Литтон, вероятнее всего, даже и не слышал. И самым великим из
них, как мне сдается, был Фрейд.
- Мне кажется, с времен Конфуция, Будды и Пифагора больше не было трех
великих людей, которые бы жили одновременно, - заметила Мэри, явно
увлекаясь разговором.
- Очень уместная параллель, - сказал Джереми. - Общественный деятель,
духовная личность и математик...