"Ричард Хьюз. Лисица на чердаке (детск.)" - читать интересную книгу автора

обвислые усы скрывали очертания рта и подбородка. Второй, помоложе, был
высок, хорошо сложен, и поступь его была упруга, хотя он нес на плече
ребенка. Тоненькие, перепачканные тиной ножки девочки бились о его грудь,
голова и руки свисали вдоль спины. Следом за ним, не отставая ни на шаг,
бежала черная собака - вышколенная, шустрая и мокрая.
Внезапно тот, что постарше, с силой сдул капли влаги с густой завесы
усов, словно намереваясь что-то сказать, но, бросив искоса взгляд на
своего спутника, так и не промолвил ни слова. Лицо молодого человека не
выражало печали - только недоумение и испуг.


Часом позже двое путников, оставив болота позади, начали подниматься по
крутому склону холма. Здесь, на возвышенности, стояли величественные, но
неухоженные деревья заброшенного парка. Климат этой юго-западной окраины
Уэльса был столь мягок, а могучие кроны деревьев сплетались в такой
плотный шатер, что старые кусты азалий, посаженные когда-то вдоль просеки,
превратились в карликовые деревья, а рододендроны разрослись вширь,
захватив добрую половину того, что было некогда посыпанной гравием
подъездной аллеей. В годы войны стальные ободья колес тяжелых фермерских
фургонов оставили в мягком грунте этой заброшенной аллеи глубокие колеи;
теперь же во многих местах путь был завален упавшими деревьями и сучьями,
и аллея стала вовсе не проезжей.
Путники свернули вскоре на боковую тропинку, которая, сокращая путь,
шла круто вверх между замшелой скалой высотою с дом и топкой поляной,
поросшей гигантским бамбуком.
За бамбуковыми зарослями тропинка, как в туннель, нырнула под
казавшийся нескончаемым рододендроновый свод, где то и дело приходилось
идти согнувшись, так как почти все подпорки, когда-то поддерживавшие
узловатые ветви, оставляя свободным проход, сгнили и валялись на земле.
Где-то в центре этого заброшенного парка рододендроновый туннель пролегал
близ невысокой каменной часовни, но и здесь буйство растительности
проявилось с грубой бесцеремонностью: туннель был завален обломками,
мраморный фавн лежал, уткнувшись лицом в густое сплетение плюща,
оборванного его падением, и даже купол этого маленького храма покривился.
Пройдя этим темным, сырым туннелем до конца одичавшего парка, путники
увидели наконец над собой белесый свод неба.
Впереди, подобно ступеням гигантской лестницы, в склон холма уступами
врезались террасы сада. Эти террасы спускались к извилистой цепочке
заросших кувшинками прудов и роще, прорезанной серебристой излучиной реки.
На вершине холма возвышался дом. Когда двое мужчин и собака, поднявшись по
склону холма, свернули направо вдоль верхней террасы, их шагающие фигуры
на фоне дома оказались странно маленькими, почти игрушечными, так как
старинное это здание было еще огромней, чем представлялось издали. И оно
поражало своим безмолвием, в нем не было ни малейшего признака жизни - ни
растворенного окна, ни завитка дыма хотя бы над одной из сотни труб. Лишь
негромкий стук мокрых сапог пришельцев о каменные плиты двора нарушал
тишину.
Верхняя терраса упиралась в пристройку - высокую шестиугольную
оранжерею викторианского стиля, казавшуюся каким-то странным наростом на
теле старинного здания с его готическими окнами в узорчатых чугунных