"Эдуард Хруцкий. Архив сыскной полиции " - читать интересную книгу автора

кроме того, действительно рад увидеть друга, с которым его развела жизнь.

- Здравствуй, Саша,- Заварзин встал.
- Митенька, ты что, не рад мне?
- Отчего же,- Заварзин с усмешкой покосился на ленточку в петлице
Бахтина.- Ты стал знаменит, Саша, второй день парижские газеты пишут о тебе.
- Митя,- хмель не позволял Бахтину правильно оценивать положение,-
Митя, пойдем к нам, выпьем, поговорим, старое вспомним. Ты как сюда, на
вакацию или по делу?
- Нет, Саша, я политэмигрант, так что извини. Нам с тобой сидеть не с
руки. Честь имею, господин криминалист.

Заварзин обогнул его, словно столб, и пошел к выходу. Бахтин чисто
профессионально отметил, как из-за стола, запрятанного в темный угол,
вскочил человек в котелке и поспешил за Заварзиным.

"Все,- пьяно отметил про себя Бахтин,- повели Митю".

Неловкость от этой встречи он почувствовал позже. Допита была
последняя бутылка, закончил вечер он у милой танцовщицы из кордебалета.
Чувство стыда и горечи он ощутил в фиакре по дороге в гостиницу, когда
хмель начал уходить, а встреча с Заварзиным приобрела в его сознании
подлинный смысл.
Он не судил Заварзина за его убеждения. Упаси Бог! Если его однокашник
стал социалистом, следовательно, так ему совесть подсказала. Бахтин, хотя и
служил по департаменту полиции, старался не вникать в сложности программ
политических партий. Он занимался криминалистикой, защитой общества от
преступников. И свое занятие считал наиглавнейшим.
То, что Заварзин не подал ему руки, не удивило, хотя сильно обидело
его. В либерально-просвещенных кругах считалось дурным тоном иметь короткие
отношения с полицейскими. На бесчисленных банкетах, на которых либералы
произносили витиеватые тосты, служащие полиции подвергались анафеме.
Но случись что, и тот же самый либерал бежал в участок с просьбой
защитить его от меньшего брата. Так почему-то они именовали фабричных.
Бахтин твердо понимал одно: раскачивание лодки никогда к добру не
приводило.
Пожалуй, не было в России газеты, кроме "Полицейских ведомостей", где
не обливали бы грязью служащих полиции.
В Париже, что искренне удивило Бахтина, сыщики-криминалисты были так
же известны, как знаменитые актеры или модные депутаты.
Лицемерно ругая себя за тщеславие, он сложил в чемодан парижские
газеты, в которых печатали его портреты.
Конечно, Заварзин-социалист имеет право не подать ему руки. Но
Заварзин, как друг молодости, обязан был поступить иначе, хотя бы в память
о том, как Бахтин, взяв на себя его провинности, позволил Заварзину
окончить корпус с золотой медалью.
Сколько потом было уверений в дружбе! И была -клятва, настоящая, ночью
в парадном зале корпуса, перед портретами великих русских полководцев.
Прошла молодость, и забылась клятва.
Приобретя некий жизненный опыт, Бахтин обратил внимание на странное