"Н.С.Хрущев. Время. Люди. Власть. (Воспоминания в 4-х кн., кн.2, часть 4)" - читать интересную книгу автора

соглашению(4). ГФР своевременно не уплатила их. Сумму я не помню: что-то,
как вертится в памяти, около 500 млн. западногерманских марок. Эта валюта
высоко ценилась на Западе. Однако Аденауэр неправильно представлял себе
нашу возможную позицию относительно ГДР. Во-первых, мы не могли
согласиться с постановкой перед нами вопроса, быть или не быть ГДР. Это
ведь вопрос самих немцев, которые создали новую республику. Во-вторых,
идеологически мы были заинтересованы не в ликвидации, а в укреплении ГДР.
Трудно даже представить, как это мог додуматься Аденауэр, что мы сумеем
пойти на ликвидацию ГДР. Наши идеологические, политические и экономические
контакты с ГДР были не односторонними, а взаимными.
Мы настаивали на сохранении независимого немецкого государства
рабочих и крестьян, которое являлось нашим союзником. Кроме того, наши
военно-стратегические интересы тоже заключались в том, чтобы укреплять
ГДР. Западная же Германия добивалась создания единого государства на
капиталистической основе. Если бы это произошло, то мы сразу
территориально отступали как бы к границам Польши. Так что если бы мы
поддались на подобные уговоры или угрозы, это стало бы политическим и
стратегическим отступлением, отказом от ГДР, от ее пути социалистического
развития. Это вдохновило бы агрессивные силы Западной Германии на еще
больший нажим, чтобы потом отодвинуть польскую границу восточнее, чего
западные немцы добиваются
по-прежнему и сейчас, при уже сложившихся границах. Это могло послужить
началом цепной реакции. На это мы никак не могли пойти, даже в мыслях не
могли себе такого представить.
Но сильное желание ослепляет порою здравый рассудок, и появляются
суждения, допускающие возможность получения недостижимого. Видимо, именно
такие мысли толкнули Аденауэра и его окружение на решение поехать к нам,
чтобы при личных контактах, в ходе собеседований поманить нас получением
кредита, то есть создать для себя такие условия, чтобы без войны добиться
желанной цели. Аденауэра тогда сопровождали: Кизингер(5) (потом он стал
канцлером), Арнольд (он возглавлял профсоюзы, потом умер), Шмидт(6) и еще
какой-то социал-демократ. Эти фамилии сохранились у меня в памяти. Не
помню, был ли там Хальштейн(7)? Кажется, и он тоже. В те годы прозвучала
доктрина Хальштейна(8). Сейчас она уже не так выпячивается, но, во всяком
случае, еще не отброшена: и в диспутах, и на практике западные немцы еще
придерживаются доктрины Хальштейна.
Главный вопрос - заключение мирного договора. Аденауэр высказывался
за это. Но мы считали, что к договору можно прийти лишь через заключение
соглашения между обоими германскими государствами с выделением Западного
Берлина как самостоятельного "вольного города". Со стороны же западных
немцев выдвигалось предложение о создании единой Германии со столицей в
Берлине, что никак не совпадало с нашими интересами. Мы не имели
морального права оказывать давление на Германскую Демократическую
Республику. Это ведь означало для ГДР отказ от независимости и растворение
в буржуазном государстве. Зато мы хотели нацелить наши переговоры на
констатацию ликвидации состояния войны, то есть не на заключение мирного
договора, а на подписание соглашения, в котором было бы зафиксировано, что
СССР и ГФР не находятся более в состоянии войны. Такой договор дал бы
возможность установить дипломатические отношения, что способствовало бы
экономическим, культурным и общественным контактам между нашими странами.