"Н.С.Хрущев. Время. Люди. Власть. (Книга 1, Часть II)" - читать интересную книгу автора

под Тернополем. Там начали строить командный пункт, и, хотя он был не
закончен, пришлось выехать, потому что чувствовалось, что война вот-вот
разразится. Там же находились оперативный отдел штаба, начальник
оперотдела Баграмян (9) и командующий войсками Кирпонос.
Пуркаев (или его заместитель) прочитал документ. В нем говорилось о
том, что надо ожидать начала войны буквально днями, а может быть, и
часами. Сейчас точно не помню содержания этого документа, помню только
одно - тревожность его содержания и предупреждение. Тогда считалось: все,
что нужно сделать, чтобы подготовить войска, уже сделано. Вплоть до того,
что командующий выехал с оперативным отделом на командный пункт.
Следовательно, мы к войне готовы. Потом позвонили с командного пункта из
Тернополя и сообщили, что на нашем направлении перебежал немецкий солдат.
Он заявил, что он был коммунистом, да и сейчас считает себя коммунистом;
что он антифашист; что он против военной авантюры, которая затевается
Гитлером, и предупредил, что завтра в три часа утра начнется наступление
немецких войск. Это совпадало со сведениями, которые только что были
сообщены нам из Москвы в упомянутом документе. Я не помню только,
назывался ли в нем день и час. Видимо, назывался. Одним словом, это была
для нас уже не новость, а более реальное, конкретное ее подтверждение.
Солдат перебежал с переднего края. Его допрашивали, и все называвшиеся
им признаки, на которых он основывался, когда говорил, что завтра в три
часа начнется наступление, описывались логично и заслуживали доверия.
Во-первых, почему именно завтра? Солдат сказал, что они получили
трехдневный сухой паек. А почему именно в три часа? Потому что немцы
всегда избирали в таких случаях ранний час. Не помню, говорил ли он, что
было сказано солдатам именно о трех часах утра или они узнали это по
"солдатскому радио", которое всегда очень точно определяло начало
наступления. Что нам оставалось делать?
Командующий был в Тернополе, штаб тоже находился там. Войска были на
месте, готовые встретить врага. Из этого мы и исходили. Я не возвращался
домой и остался в ЦК ожидать упомянутого часа.
И действительно, с рассветом около трех часов утра мы получили
сообщение, что немецкие войска открыли артиллерийский огонь и
предпринимают наступательные действия с тем, чтобы форсировать пограничную
водную преграду (10), и сломить наше сопротивление. Наши войска вступили в
бой и дают им отпор. Не помню, в какое время, но было уже светло, когда
вдруг из штаба КОВО сообщили, что немецкие самолеты приближаются к Киеву.
В скором времени они были уже над Киевом и сбросили бомбы на городской
аэродром. Бомбы попали в ангар, начался пожар. В этом ангаре оставались
только несколько самолетов У-2. Потом
во время войны они использовались как связные, а тогда - как
сельскохозяйственные. Боевой авиации на аэродроме не имелось, она вся была
подтянута к границе, рассредоточена и замаскирована.
Немцы не достигли первым налетом намеченной цели, не смогли вывести из
строя наши аэродромы и самолеты, уничтожить их. Наши самолеты и танки
целиком нигде не были уничтожены с первого удара. В КОВО (хотя, может
быть, от меня что-нибудь и скрывали; но так докладывали мне тогда, а я
верил и сейчас верю, что это была правдивая информация) немцы нигде не
смогли использовать полностью внезапность для нанесения удара по авиации,
танкам, артиллерии, складам, другой военной технике. Позже нам сообщили,