"Н.С.Хрущев. Время. Люди. Власть. (Книга 1, Часть II)" - читать интересную книгу автора

работниками театрального искусства, особенно оперного, завоевал славу
знатока оперы и давал безапелляционные характеристики той или другой
певице. Об этом говорила даже его жена. Как-то в моем присутствии зашла
речь о какой-то артистке. Она так вот, не поднимая глаз, и говорит:
"Климент Ефремович не особенно высокого мнения об этой певице". Это
считалось уже исчерпывающим заключением. Какие к тому имелись у него
данные и почему появились такие претензии, трудно объяснить. Правда,
Климент Ефремович любил петь и до последних своих дней, когда я с ним еще
встречался, всегда пел, хотя уже плохо слышал. Пел он хорошо. Он
рассказывал мне, что прошел школу певчего: как и Сталин, в свое время пел
в церковном хоре.
Перед самой Великой Отечественной войной, за 3 - 4 дня до ее начала, я
находился в Москве и задержался там, буквально томился, но ничего не мог
поделать. Сталин все время предлагал мне: "Да останьтесь еще, что вы
рветесь? Побудьте здесь". Но я не видел смысла в пребывании в Москве:
ничего нового я от Сталина уже не слышал. А потом опять обеды и ужины
питейные...
Они просто были мне уже противны. Однако я ничего не мог поделать.
Конечно, я не знал, что начнется война 22 июня, но в воздухе уже
чувствовался треск разрядов предвоенного напряжения. Я понимал, что
вот-вот начнется война. Я не знал, что докладывала разведка, потому что
Сталин никогда не говорил о результатах ее работы. Вообще никаких
заседаний на этот счет, никаких обсуждений готовности страны к войне не
было. Это тоже было большим недостатком и, я бы сказал, большим
злоупотреблением со стороны Сталина: он брал все на свои плечи и все решал
сам. А решал он, как показало начало войны, плохо.
Я видел, что делать мне в Москве нечего, а Сталин меня не отпускает
потому, что боится одиночества, хочет, чтобы вокруг него было как можно
больше людей.
Наконец, в пятницу 20 июня я обратился к нему: "Товарищ Сталин, мне
надо ехать. Война вот-вот начнется и может застать меня в Москве или в
пути". Я обращаю внимание "в пути", а ехать-то из Москвы в Киев одну ночь.
Он говорит: "Да, да, верно. Езжайте".
Я сейчас же воспользовался согласием Сталина и выехал в Киев. Я выехал
в пятницу и в субботу уже был в Киеве. Это говорит о том, что Сталин
понимал, что война вот-вот начнется. Поэтому он согласился, чтобы я уехал
и был бы на месте, в Киеве в момент начала войны. Какие же могут быть
рассуждения о внезапном нападении? Для кого и во имя чего сейчас создана и
укрепляется эта версия? Это нужно только, чтобы оправдать себя. Эти авторы
сами несут ответственность.
Обстановка у нас была очень нервная, предвоенная. Стояло жаркое лето;
парило, как парит перед грозой. Приехал я в Киев утром, как всегда. Сразу
же пошел в ЦК КП (б) У, проинформировал работников о положении дел и
вечером ушел домой. Вдруг мне в 10 или 11 часов вечера позвонили из штаба
КОВО, чтобы я приехал в ЦК, так как есть документ, полученный из Москвы. В
сопроводительной к нему сказано, чтобы с этим документом был ознакомлен
секретарь ЦК КП (б) У Хрущев. Приехал я опять в ЦК. Туда же пришел не
помню точно кто: или начальник штаба КОВО Пуркаев (8), или его
заместитель. Мне кажется, что Пуркаев был в то время в Киеве, потому что
командующий войсками несколькими днями раньше выехал на командный пункт