"Ким Харрисон. Умерев однажды, подумаешь дважды ("Мэдисон Эвери" #1)" - читать интересную книгу автора

консультант сказал маме, как раз, перед тем как он лично сказал мне
прекращать играть на публику и, наконец, вырасти, но это все были невинные
штучки.
Где-то завывала цикада, и я вскарабкалась на стену позади Барнабаса и
скрестила руки на груди. И сразу же опустила их вниз, не желая выглядеть
уныло. Барнабас выглядел достаточно уныло за нас обоих. Во время полета
назад он меня неудобно держал. И он был молчалив. Не то чтобы он
когда-нибудь много говорил, но сейчас он был скован, почти задумчив. Может
быть, он был недоволен тем, что искупался в озере. Благодаря нему, моя спина
была сейчас полностью мокрой.
Неудачно я сделала вид, что завязываю шнурки, так, чтобы смогла сдвинуться
от него на дюйм, или около того. Я могла бы попросить его высадить меня
дома, но тут был мой велосипед. Не говоря уже о том, что я не хотела, чтобы
носатая миссис Уолш заметила, как Барнабас расправляет крылья и улетает.
Клянусь, у нее бинокль на подоконнике. Школа была единственным местом где,
как я думала, нас никто не увидит. Почему здесь сейчас были машины - для
меня было загадкой.
Я вытащила из кармана телефон, включила, проверила, нет ли пропущенных
звонков, и засунула обратно в карман.
Взглянув на Барнабаса, я сказала:
- Извини, что тебя раскрыли на жатве.
- Это не была жатва. Это было предотвращение косьбы.
Его голос был натянутым, и я подумала, что для того, кто пробыл тут так
долго, он ведет себя по-детски. Может быть, поэтому его прикрепляли к
семнадцатилетним.
- Все равно мне жаль, - сказала я, ковыряя верхушку цементной стены.
Опершись о стену, Барнабас уставился в небо и вздохнул. - Не волнуйся об
этом.
Когда снова сгущалось молчание, я начала постукивать ногтями по цементу.
- Было понятно, что наиболее красивый - темный жнец.
Барнабас обратил взгляд на меня. - Красивый? Накита - темный жнец.
Я пожала плечами.
- Вы все великолепны. Я могу выделить одного из вас из толпы только по этому
признаку. - У него на лице отразилось удивление - как будто он никогда не
замечал, как они все безупречны. Когда он отвел взгляд, я добавила - Ты
узнал ее?
- Да, я слышал ее пение ранее, - сказал он тихо.
- Так что когда она использовала свой амулет для кошения, я смог сопоставить
имя и лицо. Она была темным жнецом достаточно долго, чтобы иметь камень
такого темного фиолетового оттенка. Они медленно меняют цвет с опытом,
светлые жнецы движутся по спектру вниз, от зеленого к желтому, оранжевому,
и, наконец, красному, настолько темному, что кажется почти черным. Темные
жнецы идут другим путем, вверх от голубых и пурпурных цветов к фиолетовому
оттенку. Цвет твоего камня отражается в твоей ауре, когда ты используешь
амулет. Но ты еще не видишь наши ауры, так ведь?
Это было поистине язвительное замечание, и если бы я не думала о собственном
камне, черном как космос, я бы сказала ему заткнуться.
- Так она в этом дольше тебя, - сказала я, и он обернулся ко мне в
удивлении.
- Как ты это поняла? - спросил он обиженным голосом.