"Джим Харрисон. Легенды осени " - читать интересную книгу автора

полутень Гольфстрима, отражающуюся в небесах. Несмотря на усталость,
вызванную путешествием и красные от бессонницы глаза, Тристан в первый раз
за эти шесть месяцев почувствовал нечто похожее на покой в душе, подобно
тому, как прибрежный бриз на рассвете ласково омывает поверхность моря, не
обращая внимания на подводные вихри и течения. Он улыбнулся отражению в воде
и подумал о шхуне своего деда: она, конечно, была новой, но в мире огромных
пароходов, ошвартовывавшихся на рейде Гаваны, казалась малюткой. Но причина
была в другом - пусть за небольшие деньги, но в ней можно было ходить куда
душа пожелает, в порты, нелюбимые большими пароходными компаниями, или в
бухты, слишком мелкие для больших крупнотоннажных судов. К тому же старик
говорил, что он не любит вонючий дым и стук машины на морях, а для того,
чтобы развивать в себе интерес к этим нелепым вещам, он уже слишком стар.

В конечном итоге люди не любят вопросы, особенно такие неприятные как,
"почему в этом мире отсутствует честная система воздаяний и наказаний".
Вопрос не столько неприятный или зудящий, сколько праздный и наивный. И нас
не заботят какие-то глобальные проблемы: ну, скажем, вот на детей из племени
нез-персэ[40], мирно спящих в вигвамах обрушивается шквал огня кавалеристов.
Нет ничего более нелепого, чем встреча ребенка и пули. Все постигается на
расстоянии: пресса и время настаивают на том, что мы победили. Нам хотелось
бы думать, что вся огромная вселенная, наполненная звездами, свернется от
ужаса в клубок, узнав о столь чудовищной бойне: Орион скукожится, а
перекладины Южного Креста опустятся вниз. Конечно нет: постоянное есть
постоянное, и каждый человек своим любимым способом гонит прочь эти
болезненные вопросы, несмотря на их блестящую очевидность. Даже боги не
являются исключением: когда Иисус в предварительном порядке вступил в
вечность, он в отчаянии воззвал к отцу. А мы не можем идти от большого к
малому, поскольку все одной величины. Каждый человек уникален, но в глазах
других мы все одинаковы и никто не задумывается над иным оборотом вещей.
Таким образом, Тристан не представлял себе ту агонию Сюзанны, которую
он ей причинил. Тем утром, когда Тристан уехал, она пошла на прогулку и
заблудилась. Один Удар разыскал ее к вечеру и после этого Ладлоу попросил
индейца приглядывать за ней, если Сюзанна выйдет за ворота. Она гуляла
целыми неделями; ее отец пожелал, чтобы она аннулировала брак, но Сюзанна
отказалась, и он с отвращением прервал свой отпуск и уехал. По характеру
Сюзанна относилась более к началу XIX века, нежели к началу ХХ и, будучи
покинутой возлюбленной, она не желала сочувствия от остальных; такая
решимость была непрошибаемой и она проводила свое время либо прогуливаясь с
зоологическими и ботаническими книгами Самуэля, либо, сидя в своей комнате и
перечитывая Уодстворта, Китса и Шелли, которых она полюбила учась в
Рэдклиффе еще до того, как вышла замуж за Тристана. Свекровь была очень
умной женщиной, не уступавшей Сюзане, и если речь не заходила о Тристане, то
им обоим нравилось вести долгие разговоры. Но более всего Сюзанна любила
долгие летние прогулки, она настолько была погружена в свои мысли, что
никогда не замечала Одного Удара, следующего за ней. Иногда она брала с
собой на прогулку Изабель-младшую, чей быстрый ум и знание окружающей их
природы, полученное от матери и от постоянных наблюдений, а не от книжек,
восхищали Сюзанну. Как-то раз, когда было особенно жарко они купались в
запруде, неподалеку от могилы Самуэля, а Изабель заметила в лесу Одного
Удара и помахала ему рукой. Сюзанна вскрикнула и прикрылась, а затем