"Колин Харрисон. Манхэттенский ноктюрн" - читать интересную книгу автора

черное белому и белое черному. Демократам и республиканцам, борцам за
свободу личности и мусульманам, трансвеститам и скваттерам в Нижнем
Ист-Сайде. Я продавал Джона Готти и О.Дж. Симпсона, а еще тех, кто взрывал
Всемирный торговый центр. И буду продавать всякого, кто явится в следующий
раз. Я продаю ложь и то, что сходит за правду, а равно и все, что умещается
в промежутке. Я продаю новорожденных младенцев и покойников. Я продаю
бесстыдный, потрясающий город Нью-Йорк его жителям. Я продаю газеты.
Большинство читает меня за завтраком, меня просматривают биржевые
маклеры, едущие в поезде из Нью-Джерси, итальянские докеры-пенсионеры, сидя
на ступеньках своего дома в Бруклине с потухшей сигарой в зубах, а еще
сиделки в автобусах по дороге из Гарлема в госпиталь в Ленокс-Хилле. Читают
меня и ребята с телевидения, которые, бывает, и стянут что-нибудь
интересное. А еще пакистанец, сидящий в своем авто неподалеку от
Мэдисон-Сквер-Гарден, который, свихнувшись на стремлении раскусить Америку,
читает все подряд. И молодые адвокаты, во время ланча предварительно отметив
галочкой объявления, зазывающие в стриптиз-клубы. А также консьержи в
многоэтажных жилых домах в Ист-Сайде, отрывающиеся от чтения, чтобы мельком
взглянуть на деловых дам, каждое утро уносящихся навстречу будущим сделкам.
Ну и, конечно, копы - вот эти, точно, прочитывают меня от корки до корки,
высматривая, не приврал ли я где ненароком.
Моя колонка появляется три раза в неделю, как правило, с завлекаловкой
на первой странице вроде: "Ее погубила любовь" - Портер Рен, с. 5; или:
"Портер Рен берет интервью у матери убийцы" - с. 5; "Окоченевшего младенца
воскресить не удалось" - Портер Рен, с. 5". Работенка что надо, одно
удовольствие. А еще разные счастливчики, с которыми общаешься по долгу
службы. Я беседую с детективами и родственниками жертвы, с неохотно
отвечающими свидетелями и всеми, кто случайно оказался поблизости от места
происшествия. И я прошу их рассказать о том, что они видели, или слышали,
или что об этом думают. В середине моей колонки - врезка с моим именем и
старой фотографией, где я, чисто выбритый, преисполненный показной
самоуверенности, в костюме и галстуке, скривился в улыбке, иронически подняв
левую бровь. В общем, выгляжу как полный идиот. Старший редактор выбрал это
фото, потому что там изображен "обычный парень". Так оно и есть. Обычная
стрижка, лицо, галстук, ботинки. Обычные потребности, хотя именно эти
потребности всегда доводили меня до беды. А вот жизнь у меня отнюдь не
обычная: я вскакиваю по ночам к телефону, потом впотьмах одеваюсь, покидаю
спящую жену и детей и отправляюсь туда, где что-то произошло, а это может
оказаться: автомобиль, бар, улица, клуб, магазин, квартира, прихожая, парк,
тоннель, мост, гастроном, угол, пристань, варьете со стриптизом, плоская
крыша, аллея, переулок в трущобах, контора, подвал, парикмахерская, комнатка
для неофициальных ставок на скачках, массажный кабинет, психушка, школа,
церковь. Там я пристально всматриваюсь в вялые лица мужчин, женщин и детей,
которые, может, и знают что-то, а может, и нет. И все время, пока я,
вернувшись домой, целую детей, повисших у меня на руках, и желаю им доброго
утра, меня мучит мысль о том, что уход одного человека из жизни я превращу в
развлечение для кого-то другого. И выходит, что моя идиотская фотография
обещает буквально следующее: "А я тут припас для вас еще кое-что потрясное.
Прочтите, не пожалеете".
Тем не менее я не рассказываю в моей колонке. Если, к примеру,
информация сомнительна, или ее маловато, или одна из газет, а возможно,