"Игорь Христофоров. Работорговец ("Русские рабыни" #1) " - читать интересную книгу автора

себя, болью пронзив бедро и локоть. Голову спасли чьи-то тапочки, большие,
в коричневую клеточку тапочки на ногах одной из девчонок. Скользнув по ним
щекой, Ирина близко-близко перед глазами увидела серые, синие, зеленые,
стволами стоящие над асфальтом ноги в шерстяных колготках, увидела черную,
маслом отливающую лужу и все то же непонятно белое, сопящее, кряхтящее,
барахтающееся на ней. И лишь когда это белое, упорно давящее на нее,
впечатывающее Ирину лопатками в мокрый асфальт, все-таки на лопатки ее
положило, она наконец-то увидела до мути близко, в упор плоское лицо с
щелями на месте глаз.
-- Не дам я тибе ее! Не дам! -- захрипело лицо. -- Ана -- мой
дефишка! Ана -- мой жина! А ты...
-- За что?! За что?! -- плача не от боли в плече и бедре, а от стыда,
что она распластана на грязном асфальте, у ног десятков девчонок, посреди
двора колонии, запричитала Ирина.
-- Ана -- мой!.. Нэ сэлуй ее, нэ сэлуй! -- трясла Архинчеева ее за
грудки.
-- За что?! За что?! -- повторяла и повторяла Ирина, пытаясь
оттолкнуть от себя разъяренное страшное лицо и все время скользя по чему-то
мокрому, неприятному.
-- Разнимите их! -- крикнул кто-то властный.
Плоское лицо поплыло вверх, но руки все еще пытались трясти Ирину,
словно хотели навеки остаться на ее груди. Как-то враз стало легко. Кто-то
подхватил ее за плечи, помог встать.
-- За что?! За что?! -- уже тише повторила Ирина, шатающимся, никак
не способным остановиться взглядом ошаривая все вокруг, и вдруг начала
понимать: властный голос принадлежал Артюховой, белое -- это кухонный халат
на Архинчеевой, а мокрый он от того, что, видимо, облила она его в
посудомойке, что девчонки совсем не удивлены дракой, а тут же, как только
Ирина поднялась, пошли в столовую с таким видом, будто и не люди только что
валялись на грязном асфальте, а два камушка.
-- За что?! -- уже почти без сил спросила Ирина и упала лицом в
мягкое плечо Артюховой.
Офицер обняла ее, ласково положив крупную ладонь на подрагивающую
головку.
-- Архинчеева! -- остановила Артюхова белый халат, торопливо
шмыгнувший к двери. -- Иди сюда!
Белый халат нехотя подчинился. За ним, как тень, вырос конопатый,
испуганный диск лица.
-- А тебе что? -- отогнала ее Артюхова. -- Иди на ужин!
Рыжуха потопталась на месте, хотела что-то сказать, но Архинчеева
отведенным за спину кулаком ткнула ее в живот, и девчонка, все так же
старательно шмыгнув пятнистым носом, пятясь, пошла к столовой.
-- Почему ты затеяла драку? -- зло спросила Артюхова, но в ответ
получила лишь жесткий взгляд из щелей глаз. -- Чего молчишь?
Архинчеева стояла с таким видом, словно она начальница у Артюховой, а
не наоборот. Вопросы к столбу дали бы точно такие же результаты. Продолжать
беседу было глупо, и Артюхова отпустила ее.
-- Иди в посудомойку! Я с тобой разберусь! -- и уже в спину ей: --
Неделя в ДИЗО, считай, обеспечена!
Ирину она ни о чем не спрашивала. За уже ох какие долгие тридцать с