"Нина Храброва. Мой Артек " - читать интересную книгу автора

Эллен высыхали и плач сразу переходил в смех. И Володя пел... Мы, вожатые,
знали, какие кошки скребли у него на душе. Его сверстники уходили на фронт.
А у него было такое зрение, что он с трудом узнавал нас на расстоянии трех
шагов. Идти с таким зрением в армию означало - идти на верную гибель. А он
все-таки ушел в 1943 году. И не вернулся. В дни эвакуации он не только
развлекал ребят "пеньем". Легко и незаметно он воспитывал их. Он был
отличным вожатым столичной московской школы, с тысячью умений и придумок. И
все же чувство юмора в нем было самой привлекательной чертой - подчас
неуклюжее, но всегда вызывавшее взрывы хохота. Он невероятно коверкал
трудные нерусские фамилии. Молдаванку Лидию Попеску он называл "Лида По
песку" - Лида не обижалась, да и в самом деле - что же тут обидного? С
особым удовольствием он резвился в обращении со сложными литовскими
фамилиями.
Во время эвакуации поезда подолгу стояли, теплоходы плыли медленно,
ребята собирались в одном купе или на палубе, разговоры их были невеселыми.
Володя подходил к литовцам и начинал рифмовать: "Гружите - не грустите!",
"Растекайте - не страдайте!", "Эрсловайте - не уставайте!". Тяжелое
настроение разбивалось, Володя садился с ребятами, и они сразу веселели.
Я часто думаю о том, что до сих пор всем моим "ребятам" - теперь уж
дедушкам и бабушкам - свойственно неизменяющее им чувство юмора,
спасительное во всех ситуациях и особенно в трудную минуту. Чувство юмора,
как известно, - "от Бога". А у всех нас - также и от Володи. Во всяком
случае, именно благодаря ему мы научились, ценить юмор и понимать
необидность доброй шутки.
Незаметно ребята менялись под влиянием вожатых, у которых они научились
многому. Был у нас начальником лагеря Гурий Григорьевич ястребов - личность
обаятельная, тоже человек с юмором и с веселой и требовательной любовью к
детям. Были друзья - литовцы и белорусы, русские, молдаване, евреи, поляки -
каждый со своими способностями и умениями. Любили попеть и потанцевать.
Многие прекрасно читали стихи и по памяти рассказывали прочитанные до войны
книги - пока мы не добрались до Алтая, до прекрасной Белокурихинской
библиотеки, пока у всех не начался "книжный запой"... Все вместе было
большим мыслящим, чувствующим, по-доброму направляемым коллективом. Все
вместе формировало в ребятах индивидуальность. И если эстонским ребятам
вначале трудно было читать по-русски, перед глазами у них были белорусские
девочки Ира Мицкевич и Рива Черноморец, молдаванка Женя Чебанова и украинцы
Алеша Диброва и Лена Гончарова, которых от книги можно было оторвать только
апокалипсическими угрозами. Лайке Теэсалу, Этель Силларанд, Виктор Пальм и
Виктор Кесккюла раньше других научились быстро читать по-русски. В их жизни
чтение сыграло большую роль - ту самую, привычную, скрытую, не всегда
ценимую нами, ту, что постоянно формирует наше мировоззрение и без которой
мы были бы другими...
Возвращаясь к личности Зиновия Петровича Соловьева и к его роли в жизни
Артека, хочется сказать - не только Артеку, но и всем пионерским работникам
Советского Союза, всем пионерским работникам всех пионерских лагерей планеты
следовало бы побольше знать, почаще вспоминать о Соловьеве. Конечно,
содержание, цель и смысл пионерской работы продумывались такими педагогами,
как Надежда Константиновна Крупская, сестры Владимира Ильича Ленина;
пионерскую работу организовывал Наркомпос; пионерскими делами был занят ЦК
РКП(б). И, конечно, все, что рождалось в теориях и раздумьях, с большим