"Нина Храброва. Мой Артек " - читать интересную книгу автора

потому, что не могла оказаться там просто посторонним человеком. Теперь у
меня было дело, и я чувствовала себя кумом королю!
Апрель в Москве был холодный и дождливый. Мой коллега,
фотокорреспондент Михаил Савин, сказал по этому поводу:
- Выезжать в дождь - счастливая примета: значит, в Артеке нас встретит
солнце. А тебя к тому же ждет благодарная память потомков.
В Симферополе нас, несмотря на телеграмму, никто не ждал - я
давным-давно "выросла" и выветрилась из пионерской "памяти потомков". На
привокзальной площади стояли автобусы с надписями "Артек", и шоферы по
строгому артековскому правилу не пускали в автобус посторонних, что, с одной
стороны, меня огорчило, а с другой - обрадовало: и в наше время посторонних,
действительно, нельзя было пускать - стоит этому постороннему раз чихнуть, и
весь лагерь заболеет гриппом. Ребят некоторое время, как и встарь, держат на
эвакобазе в Симферополе, измеряют им температуру и врач осматривает их. Если
есть хоть малейший признак простуды - пожалуйте в изолятор до полного
выяснения причин и выздоровления.
Устраиваясь в попутный транспорт, я повздыхала по поводу своей
"постороннести" и порадовалась стойкости и рациональности артековских
порядков.
В Артеке было холодновато. Но, видно, это отечество наших юных душ
никогда не перестанет радовать нас. Глициния нежно склонилась, когда я с
сердечным трепетом снова входила в мир своей немеркнущей юности. Лиловые
водопады глицинии струились со скал и образовывали потрясающие арки над
входами и в аллеях...
Сууксинский прибрежный парк, увы, поредел, его уничтожили фашисты во
время оккупации. После войны парк возобновили, но деревья еще не успели
загустеть. И все же мою знакомую с июня 1941 года магнолию я разыскала! На
мглисто-зеленых старых ее ветвях набухли совсем юные почки, и к 16 июня, к
50-й годовщине Артека она обязательно расцветет...
Было воскресенье, управление Артека пустовало. Мы поселились в красивой
гостинице лагеря Лазурного - так теперь называется Суук-Су, я побежала к
речке. Она в своем старом каменном ложе показалась мне тоненькой ниточкой.
Но тут я догадалась: на вершине Роман-коша еще не закончилось таяние снегов,
большая вода не хлынула вниз, и холодной речке Суук-Су еще предстоит на лето
сделаться полноводной и побурлить.
С руководителями Артека, по правде говоря, мы встретились и
познакомились тоже холодновато. Но зато очень быстро я подружилась с
вожатыми и пионерами, будто снова впервые приехала в Артек. Другим стал
Артек, он теперь знает о себе больше, чем тридцать три года и 10 месяцев
назад. И все, что он знает о себе теперь, знаю и я. Все, чего не успела
узнать тогда.
Имя основателя Артека Зиновия Петровича Соловьева в Артеке чтут. В
домике, где он жил, открыт его мемориальный музей.
Наркомом здравоохранения РСФСР в двадцатых годах был Н. А. Семашко.
Зиновий Петрович Соловьев был его заместителем. Идея организации детских
оздоровительных пионерских лагерей принадлежит ему. Он начал воплощать ее в
жизнь с Артека. В год основания лагеря за четыре смены 1925 года в Артеке
побывало 320 пионеров. Теперь здесь за одну только летнюю смену бывает 5000
ребят! Нас, артековцев, уже больше 500 тысяч человек. Если нас собрать
вместе - понадобится почти такой город, как Таллин. И нет республики,