"Нина Храброва. Мой Артек " - читать интересную книгу авторапотому, что не могла оказаться там просто посторонним человеком. Теперь у
меня было дело, и я чувствовала себя кумом королю! Апрель в Москве был холодный и дождливый. Мой коллега, фотокорреспондент Михаил Савин, сказал по этому поводу: - Выезжать в дождь - счастливая примета: значит, в Артеке нас встретит солнце. А тебя к тому же ждет благодарная память потомков. В Симферополе нас, несмотря на телеграмму, никто не ждал - я давным-давно "выросла" и выветрилась из пионерской "памяти потомков". На привокзальной площади стояли автобусы с надписями "Артек", и шоферы по строгому артековскому правилу не пускали в автобус посторонних, что, с одной стороны, меня огорчило, а с другой - обрадовало: и в наше время посторонних, действительно, нельзя было пускать - стоит этому постороннему раз чихнуть, и весь лагерь заболеет гриппом. Ребят некоторое время, как и встарь, держат на эвакобазе в Симферополе, измеряют им температуру и врач осматривает их. Если есть хоть малейший признак простуды - пожалуйте в изолятор до полного выяснения причин и выздоровления. Устраиваясь в попутный транспорт, я повздыхала по поводу своей "постороннести" и порадовалась стойкости и рациональности артековских порядков. В Артеке было холодновато. Но, видно, это отечество наших юных душ никогда не перестанет радовать нас. Глициния нежно склонилась, когда я с сердечным трепетом снова входила в мир своей немеркнущей юности. Лиловые водопады глицинии струились со скал и образовывали потрясающие арки над входами и в аллеях... Сууксинский прибрежный парк, увы, поредел, его уничтожили фашисты во загустеть. И все же мою знакомую с июня 1941 года магнолию я разыскала! На мглисто-зеленых старых ее ветвях набухли совсем юные почки, и к 16 июня, к 50-й годовщине Артека она обязательно расцветет... Было воскресенье, управление Артека пустовало. Мы поселились в красивой гостинице лагеря Лазурного - так теперь называется Суук-Су, я побежала к речке. Она в своем старом каменном ложе показалась мне тоненькой ниточкой. Но тут я догадалась: на вершине Роман-коша еще не закончилось таяние снегов, большая вода не хлынула вниз, и холодной речке Суук-Су еще предстоит на лето сделаться полноводной и побурлить. С руководителями Артека, по правде говоря, мы встретились и познакомились тоже холодновато. Но зато очень быстро я подружилась с вожатыми и пионерами, будто снова впервые приехала в Артек. Другим стал Артек, он теперь знает о себе больше, чем тридцать три года и 10 месяцев назад. И все, что он знает о себе теперь, знаю и я. Все, чего не успела узнать тогда. Имя основателя Артека Зиновия Петровича Соловьева в Артеке чтут. В домике, где он жил, открыт его мемориальный музей. Наркомом здравоохранения РСФСР в двадцатых годах был Н. А. Семашко. Зиновий Петрович Соловьев был его заместителем. Идея организации детских оздоровительных пионерских лагерей принадлежит ему. Он начал воплощать ее в жизнь с Артека. В год основания лагеря за четыре смены 1925 года в Артеке побывало 320 пионеров. Теперь здесь за одну только летнюю смену бывает 5000 ребят! Нас, артековцев, уже больше 500 тысяч человек. Если нас собрать вместе - понадобится почти такой город, как Таллин. И нет республики, |
|
|