"Элизабет Хой. Ловушка для дикого сердца" - читать интересную книгу автора

- Полагаю, такой ответ вполне их удовлетворит, - хихикнул старик. - Они
питают глубокое почтение к королеве Англии!

Взглянув на часы, стоящие на камине, Эйлин встала с кресла. До обеда
она собиралась смыть с себя грязь "Черной Колин" и переодеться. Дед не
любил, когда внучка выходила к столу в рабочей одежде. Несмотря на свою
забывчивость и постоянное пребывание в нереальном мире, он с трепетом
относился к соблюдению некоторых традиций в Карриг-Лодж. А обед, который
готовила и подавала Энни, и был именно такой традицией. К тому же старый
Мартин всегда любил поговорить за столом, обсудить последние новости, чему
способствовали поварские таланты Энни, изысканная сервировка и нарядная
внучка напротив.

"Если я хочу принять перед обедом ванну, - подумала Эйлин, - то мне
надо быть порасторопнее". Дойдя до своей комнаты, девушка вдруг услышала,
как хлопнула входная дверь. Это дед отправился на вечернюю прогулку. Теперь
он вернется не раньше чем через полчаса, а значит, можно не спешить. Когда
она выйдет к столу, дед уже будет сидеть с бокалом шерри в руке, который он
имел обыкновение выпивать перед обедом. Эйлин лениво стянула с себя грязные
брюки и неуклюжий рыбацкий свитер. Вошла в примыкающую к ее комнате ванную,
которой дед позволил ей пользоваться совсем недавно. Раньше эта комната
принадлежала его Элеоноре, и после ее смерти Марлоу долгое время не разрешал
никому туда заходить. Но в тот день, когда Эйлин исполнилось двадцать лет,
старик отдал ей ключи от будуара и ванной комнаты жены.

Будуар и ванная были расположены рядом. На полу в комнате лежал большой
зеленый ковер, цвет которого от времени несколько поблек, приобретя легкий
серебристый оттенок. На стене висел портрет бабушки Элеоноры в молодости, на
которую Эйлин удивительным образом походила. Такие же волосы цвета пылающего
на солнце янтаря, та же нежная, светлая кожа, те же серые глаза в обрамлении
длинных темных ресниц. Только платье у бабушки было куда более роскошным,
чем та одежда, что имела обыкновение носить Эйлин. Глубокий черный бархат,
корсет и что-то наподобие гофрированного воротника времен Елизаветы.

Выйдя из ванны, Эйлин снова принялась рассматривать платье бабушки на
портрете. Она, без сомнения, не ходила в этом наряде на Инишбауне, так как
большую часть времени все люди здесь проводили на улице. Интересно,
сохранилось ли это платье в большом гардеробе из красного дерева, в котором
так и остались все наряды Элеоноры, милые, но безнадежно вышедшие из моды?
Они были упакованы в льняные мешки, пересыпаны лавандой и гвоздикой. Дед
великодушно разрешил внучке пользоваться любыми нарядами жены, но после
того, как Эйлин рассмотрела содержимое мешков, она поняла, что вряд ли ей
удастся перешить или приспособить что-либо для себя.

Сейчас, повинуясь какому-то смутному чувству, Эйлин снова открыла
бабушкин гардероб. Конечно, было бы гораздо проще, если бы все эти наряды
висели на вешалках, а не лежали в желтых льняных мешках. Рассмотреть их
тогда не представляло бы труда. Девушка вытащила первый мешок, развязала
веревочку и заглянула внутрь. Похоже, это именно то платье, что изображено