"Роберт Говард. Рассказ Хода Хана ("Эль Борак")" - читать интересную книгу автора

врага именно тогда, когда он меньше всего этого ожидал. Гордон никогда не
делал того, на что рассчитывали его враги, и в этом заключался его успех.
Вскоре матабеле прошли через саванну и направились к холму, издавая
воинственные кличи, ударяя щитами и потрясая копьями.
Со своего холма мы слышали отдаленные крики наших зулусов вперемежку со
стуком копий, редкими ружейными выстрелами и воплями женщин. А в это время
матабеле приближались к нашим укреплениям. Они проделали уже почти половину
пути до холма, когда мы заметили языки пламени над краалем. Дикий крик
ярости донесся из рядов приближающихся воинов. Звуки боя еще долетали из
крааля, а потом они утихли, и мы увидели людей, быстро бегущих от крааля
через саванну. Это был Гордон со своими воинами, но я знал, что матабеле
доберутся до нас прежде, чем зулусы добегут до холма.
Когда матабеле оказались на расстоянии ружейного выстрела, заговорили
наши винтовки. Вести огонь с холма было намного легче, чем в горах, и мы
редко давали промах. И все-таки они приближались, охваченные жаждой крови.
Некоторые из них устремились через саванну длинной беспорядочной цепью,
чтобы перехватить Гордона и зулусов. Другие толпой бросились по склону
холма. Наши воины стреляли прямо в их дикие лица, а потом в пылу битвы нами
овладела такая ярость, что мы перепрыгнули через заграждение из камней и
набросились на врага с кинжалами, саблями и ружейными прикладами. Сила
нашего удара перенесла всех нас, и афганцев и матабеле, вниз по склону холма
к его основанию.
Там-то они нас и накрыли. Матабеле намного превосходили нас числом, и
мы поняли, что стоило остаться под прикрытием заграждения. Они были
вооружены острыми дротиками, дубинками, боевыми топорами и, кроме того,
прикрывались щитами.
Кое-кто из афганцев видел, как пользуются топорами тибетцы. Мы считали
это оружие грубым и неуклюжим. Но тибетцы пользовались большими топорами на
длинных ручках, это было тяжелое оружие, которым можно только размахивать
направо и налево, а матабеле, как и зулусы, использовали топоры со
сравнительно короткой ручкой, с отточенным, очень широким лезвием, и владели
ими с таким же искусством, как сикхи - своими саблями. Али бин Разил, срубив
голову матабеле с плеч, побежал вниз по склону холма и напоролся бородатым
подбородком на боевой топор, сверкнувший в руках у огромного воина. Мы были
окружены. Я видел, как Ормузд Шах размахивал боевым топором, который он
захватил у матабеле. Гхур Шан прыгал в разные стороны, скалясь, как
обезьяна, и, отражая удары копий и топоров маленьким круглым щитом, рубил и
сек направо и налево; его большой кривой нож покраснел от крови по рукоять.
Багхила Хан бился, как пантера, и кричал остальным, чтобы мы отбивались и
отступали назад на холм. Рядом, как волки, дрались еще два априди.
Казалось, на нас обрушился дождь копий. Вдруг среди хора криков,
разносившихся над местом битвы, послышались новые звуки: удары топоров по
щитам и стук дротиков о дротики. Это подоспел Гордон и его зулусы, которые
пробились через цепь матабеле, старавшихся их перехватить, и ударили с тыла.
Я заметил, как Гордон промелькнул, пробиваясь сквозь ряды врагов; его
смуглое лицо казалось бледным, глаза блестели боевым азартом, в одной руке
он держал изрыгающий пламя револьвер, в другой - индийскую саблю. Чернокожие
сражались отчаянно, но зулусы сокрушили их ряды, и вскоре бой превратился в
беспорядочное бегство наших врагов через саванну в разные стороны.
Большинство из них бежало, и мы не испытывали желания их преследовать.