"Роберт Говард. Тень Вальгары" - читать интересную книгу автора

соответствовало истине: сын Селима Мрачного и крымской принцессы Гавжи Хатум
унаследовал от матери гораздо больше, чем от отца. Рожденный повелевать
простыми смертными, наследник трона могущественнейшей военной державы,
Сулейман Великолепный достиг вершин власти и славы и не знал себе равных в
подлунном мире.
Жесткий проницательный взгляд султана заставил старого генерала
опустить голову - как ни пытался Габордански скрыть свою ярость, она
неутихающим пламенем горела в его глазах, воспоминания терзали сердце.
Девять месяцев назад, в качестве полномочного представителя эрцгерцога,
генерал прибыл в Стамбул для ведения переговоров о перемирии и передаче
венгерской короны Фердинанду: гибель короля Лукаша в кровавой битве под
Мохачем, в сущности, открывала турецким войскам дорогу в Европу.
Тогда же перед султаном предстал и другой посланник - Жером Лашски,
польский пфальцграф. Все предложения эрцгерцога в изложении Габордански
прозвучали прямолинейно и даже грубовато - как свойственно людям его типа -
и вызвали безудержный гнев Сулеймана. Лашски же - хитрая лиса - демонстрируя
бесконечную преданность и смирение, просьбу свою передать корону в Польшу
излагал, стоя на коленях и почтительно кланяясь.
И милость Сулеймана конечно же пролилась на него животворящим дождем:
почести, золото, покровительство. Однако цена показалась слишком высокой
даже для алчной натуры Лашски - поляки предали своих соседей-союзников,
открывая дорогу туркам через их территорию к самому сердцу христианского
мира.
Все это старый генерал, корчась от ярости и бессилия, узнал уже в
тюрьме, куда угодил по воле надменного и высокомерного султана. Теперь
Сулейман, с легким презрением поглядывая на Габордански, решил обойтись без
обычной церемони и вести беседу с иноземцами только через Главного визиря.
Великий Турок не снисходил до изучения языка неверных - будь то немецкий или
французский - зато австрийский посол прекрасно понимал по-турецки. Султан
высказался коротко и без всякого предисловия:
- Скажи своему повелителю, что теперь я готов нанести визит сам, и если
он не захочет приветствовать меня в Мохаче или Пеште, я встречусь с ним под
стенами Вены.
Габордански молча поклонился в ответ. Сулейман подал знак, и один из
офицеров подошел к генералу и протянул ему небольшой позолоченный мешочек с
двумя сотнями дукатов. Точно такие же подарки получили и все остальные члены
посольской миссии, замершие под наставленными на них пиками янычаров.
Залившись краской, Габордански промямлил слова благодарности, теребя
мешочек старческими узловатыми пальцами. Султан хищно усмехнулся, прекрасно
понимая, что генерал с удовольствием швырнул бы деньги в лицо презренному
турку, но, конечно же, никогда не решится на подобный поступок. Затем
Сулейман Великолепный легким взмахом руки показал, что аудиенция окончена,
но внезапно задержал взгляд на людях, сопровождавших Габордански - а
вернее - на одном из них. Этот человек выделялся своим ростом и производил
впечатление чрезвычайно сильного и бывалого воина, даже мешковатый турецкий
халат не мог скрыть его атлетического телосложения. По знаку султана янычары
вывели австрийца вперед.
Сузив глаза, Сулейман принялся внимательно его разглядывать. Короткие
рыжие волосы иноземца упрямо топорщились, длинные усы свисали ниже
подбородка, а голубые глаза были как-то странно затуманены, словно человек