"Роберт Говард. Тень Вальгары" - читать интересную книгу автора

- Но кто она такая, черт побери? - прорычал Готтфрид.
- Рыжая Соня из Рогатина - больше мы о ней ничего не знаем. Сражается,
как мужчина - Бог знает почему. Проклинает Роксолану, любимую жену султана,
за то, что та ее сестра. Да, если бы татары перепутали девчонок той ночью -
и схватили бы Соню - Сулейману здорово бы досталось, клянусь Святым Петром!
Так что оставь ее, дружище, она просто дикая кошка. Пойдем-ка лучше
пропустим по кружечке эля!
Янычары, вызванные к разгневанному провалом атаки Главному визирю,
клялись, что им помешал сам дьявол в обличье рыжеволосой женщины, которой
помогал гигант в ржавых доспехах.
Ибрагим пропустил мимо ушей рассказ о женщине, но описание мужчины
разбудило очень неприятные воспоминания. Отослав янычаров, он вызвал
татарина Ярук Хана и отправил его в путь, приказав догнать Михала-оглы и
спросить, почему тот до сих пор не прислал голову неверного в шатер султана.


5

Сулейману не удалось позавтракать в Вене утром двадцать девятого
сентября. Он стоял на возвышенности Земмеринг перед своим роскошным шатром с
золотыми башенками и охраной из пятисот солаков и наблюдал, как его войска
тщетно пытаются пробиться в город. Он видел, что его арабы, словно песок в
пустыне, расточают свои жизни, бессмысленно заполняя телами рвы, он видел,
как его саперы, подобно кротам, роются в земле, стараясь установить мины в
непосредственной близости от бастионов.
В самом городе люди позволили себе вздохнуть с облегчением. Днем и
ночью на стены прибывали все новые и новые пополнения. Судя по всему,
предстояла длительная осада. В некоторых подвалах хозяева домов обращали
внимание на непонятные сотрясения почвы, напоминавшие слабое землетрясение.
Знатоки говорили о турецких минах, зарытых под стены, и предпринимали
соответствующие контрмеры. Под землей люди сражались не менее яростно, чем
наверху.
Вена оставалась сейчас последним оплотом христианства в море неверных.
Ночь за ночью люди видели багровые отсветы пожаров, полыхавших там, где по
разоренной земле рыскали акинджи. Изредка из внешнего мира приходили
какие-нибудь новости - их приносили те, кому посчастливилось сбежать из
турецкого плена - становившиеся день ото дня все более ужасными. В Верхней
Австрии остались живыми меньше трети жителей - Михал-оглы в своих зверствах
превзошел самого себя. Еще говорили, будто бы он кого-то специально
разыскивает. Акинджи приносили ему человеческие головы, и складывали перед
ним в груды, а он жадно рылся среди обезображенных останков и, не найдя
того, что искал, в звериной ярости отправлял своих дьяволов на новые
злодеяния.
Эти рассказы воспламеняли австрийцев гневом и отчаянной жаждой мести,
стократно увеличивая их силы. Мины взрывались, образовывая бреши, и турки
прорывались внутрь, но христиане преграждали им путь и в диком слепом
безумии рукопашной схватки платили своими жизнями за те клятвы, которым
остались верны.
Сентябрь перешел в октябрь; листья в венском лесу пожелтели и начали
опадать, подули холодные ветры. Дозорные мерзли по ночам на стенах, которые