"Джо Гудмэн. Все в его поцелуе ("Компас-клуб" #4) " - читать интересную книгу автора

Но надеялся он зря. Под поверхностью скрывался обрыв. Эван метался под
водой, стараясь увидеть золотистый нимб.
Рию выручила отчаянная работа под водой руками и ногами, в результате
которой их руки столкнулись, и он схватил ее за запястья. Оттолкнувшись от
илистого дна и подняв муть, Эван вынырнул на поверхность. Рия вцепилась ему
в шею. Эван заморгал и откинул голову, чтобы убрать с глаз прилипшую челку.
Люди уже собрались на берегу, наблюдая за происходящим. Женщины, в том
числе и герцогиня, протягивали руки к воде, словно могли таким удивительным
способом спасти Рию. Увидев их всех, Эван подумал, что нужно скорее отдать
им ребенка, а самому исчезнуть под водой.
Но Рия изо всех сил вцепилась в его волосы. Когда он осторожно
попытался разжать ее пальцы, она лишь с упрямством отчаяния потянула на себя
его мокрые пряди, словно хотела снять с него скальп. Он слышал, как толпа
орет на него, но не мог разобрать ни слова из бросаемых ему обвинений - все
перекрывал жалобный плач девочки.
Эван подплыл к берегу, пользуясь лишь ногами, поскольку руками он
обнимал сотрясающуюся в рыданиях малышку. Подплыв к берегу на то расстояние,
которое позволило бы забрать ребенка у него из рук, Эван никак не ожидал,
что его тоже станут вытаскивать. Он испытал нечто вроде шока, когда, после
того как рыдающую и визжащую Рию оторвали от него и по цепочке передали
матери, его, немилосердно схватив за шиворот, потащили на берег.
Эван сразу понял, что они задумали. Одна пара рук держала его, в то
время как кто-то другой ударил что есть силы ему по ушам. Возможно, он и
закричал, но не услышал своего голоса, потому что от удара оглох на какое-то
время.
Его развернули и поставили лицом к герцогу. Эван оступился от
неожиданности, как только его отпустили, и упал на колени. Но он успел
подняться на ноги как раз в тот момент, когда ему нанесли первый удар.
Знаменитая трость герцога описала в воздухе дугу, прежде чем опуститься на
плечо Эвану. Эван упал и покатился по земле. Там его и настиг второй удар.
На спине под намокшей рубашкой тут же набух рубец. Эван, словно еж,
свернулся калачиком, поджал колени к груди, защищая от ударов лицо. Но спина
его и ягодицы оказались открытыми, и им досталось больше всего.
Все продолжали кричать на него, но он не слышал что. Неужели они
подумали, что он толкнул малышку в воду? Неужели они не поняли, что он ее
спас?
Эван хотел объяснить им, что произошло. Но его никто не слушал. Он не
знал, можно ли вообще услышать его голос за свистом то и дело вздымавшейся
трости. К тому же говорить он мог, лишь едва не касаясь губами коленей.
Гордость боролась с болью, и боль победила. Он встал на четвереньки и
попытался уползти, он мечтал лишь скрыться от ударов и найти убежище, где он
зализал бы раны.
Эван едва не потерял сознание от удара тростью между лопатками. Он
лежал, распростертый, лицом в грязь, на берегу. Боль больше не жалила его,
не обжигала. Все тело его стало болью. Боль горячей волной окатила его,
наполнила собой, затем она откатилась. Он почувствовал спиной что-то теплое
и представил, что чувствует, будто крохотные пальчики уцепились за его
волосы и маленькое тельце, странно знакомое, прижалось к нему. Последнее,
что он услышал, - крик, пронзивший пелену беспамятства. Он даже не понял,
что крик его собственный. Он вздрогнул всем телом и затих.