"Ноам Хомский. Прибыль на людях " - читать интересную книгу автора

или поздно дойдут до широких масс населения, если неолиберальной политике,
которая привела к обострению всех этих проблем, не будут мешать!
В конечном счете, неолибералы не могут предложить и не предлагают
практической защиты для мира, который они строят. Наоборот, они предлагают и
даже требуют религиозную веру в непогрешимость неуправляемого рынка,
позаимствованную из теорий XIX века, имеющих весьма отдаленное отношение к
проблемам современного мира. Последняя козырная карта адвокатов
неолиберализма, однако, заключается в том, что альтернативы свободному рынку
якобы нет. Неолибералы во всеуслышание провозглашают, что коммунистические
общества, социальные демократии и даже государства умеренного всеобщего
благосостояния вроде США потерпели крах и их граждане приняли неолиберализм
как единственный осуществимый курс. Быть может, свободный рынок весьма
несовершенен, но он представляет собой единственно возможную экономическую
систему.
В первой половине XX столетия некоторые критики называли фашизм
"капитализмом без перчаток", подразумевая, что фашизм был чистым
капитализмом без демократических прав и организаций. В действительности, мы
знаем, что фашизм представляет собой гораздо более сложное явление. С другой
стороны, неолиберализм это действительно "капитализм без перчаток". Он
служит выражением эпохи, когда силы бизнеса стали могуще ственнее и
агрессивнее, чем когда-либо прежде, и притом они встречаются с гораздо менее
организованным сопротивлением. В таком политическом климате они пытаются
упрочить свою политическую власть везде, где это только возможно, в
результате чего соперничество с бизнесом становится весьма трудным, а
существование нерыночных, некоммерческих и демократических сил
просто-напросто невозможным делом.
На примере подавления неолиберализмом нерыночных сил мы видим, что он
действует не только в качестве экономической системы, но еще и как
политическая и культурная система. В этом отношении он разительно отличается
от фашизма с его презрением к формальной демократии и от
высокомобилизованных социальных движений, основанных на расизме и
национализме. Лучше всего неолиберализм действует при наличии формальной
избирательной демократии, притом такой, в рамках которой население лишено
информации, а также доступа к политической деятельности и публичным
дискуссиям, необходимым для осмысленного участия в принятии решений. Как
выразился неолиберальный гуру Милтон Фридман в своей книге "Капитализм и
свобода", поскольку достижение прибыли есть сущность демократии, любое
правительство, осуществляющее антирыночную политику, является
антидемократическим, независимо от той поддержки информированного народа, на
которую оно может рассчитывать. Поэтому деятельность правительств лучше
всего ограничить защитой частной собственности и проведением в жизнь
договоров, а политические дебаты незначительными вопросами. Реальные же
проблемы производства и распре деления ресурсов, а также социальной
организации надо отдать на откуп рыночным силам.
Вооруженные таким извращенным пониманием демократии, неолибералы вроде
Фридмана не испытывали угрызений совести по поводу военного свержения
демократически избранного чилийского правительства Альенде в 1973 году в
ответ на то, что Альенде препятствовал силам бизнеса осуществлять контроль
над чилийским обществом. После пятнадцати лет диктатуры, зачастую грубой и
жестокой и все это во имя демократического свободного рынка формальная