"Виктория Холт. Битва королев" - читать интересную книгу автора

вглядывалась в даль, ожидая появления всадника - вестника беды. Хотя это мог
быть и Джон, вспомнивший о ее существовании, о первых днях их супружества,
когда он был так очарован своей молодой женой, что не покидал брачную
постель даже днем, вызывая тем явное недовольство баронов. Он и раньше слыл
похотливым сластолюбцем, и любовные интрижки его были известны всем, но все
же поведение Джона после того, как он впервые встретил Изабеллу и почти
тотчас же поволок ее на свое ложе, бароны сочли возмутительным и недостойным
монарха. По их мнению, король обязан помнить, что на него возложены и другие
заботы, кроме зачатия детей и постельных утех.
Она знала, что подобные воспоминания могут нахлынуть на него внезапно,
как бывало уже не раз, и тогда Джон примчится в Глостер, ворвется в спальню
и потребует от жены-узницы исполнения супружеского долга. Он проклинал ее за
неверность, считая, что его измены она должна воспринимать как должное. Джон
накинул петлю на шею ее любовника и подвесил его к балдахину над ее
кроватью, так что, проснувшись, она увидела труп, раскачивающийся перед ее
помутившимся взором. Но он все равно желал обладать ею, и это не вызывало в
ней недовольства, потому что в любви они оба были одинаково ненасытны.
Взаимная ненависть прекрасно уживалась с похотью. Эта дьявольская смесь
противоположных чувств возбуждала их обоих, доводила ласки супругов до
исступления.
Ее младшая дочь Элеонор, родившаяся год тому назад, была зачата уже в
заточении. Королева-узница благодарила небеса, что дети не отняты у нее.
Она никогда не отличалась особой привязанностью к детям, и, вероятно,
поэтому ему в голову не приходило лишить ее и этого утешения. Джон считал,
что она так же равнодушна к ним, как и он сам.
Юный Генрих, которому исполнилось восемь лет, должен был занять трон
после отца, если к тому времени французы не завладеют страной, а судя по
слухам, что доходили до нее, им это уже почти удалось. "Что же дальше?" -
спрашивала она себя. Кто мог дать ответ? Вполне возможно, что среди
завоевателей найдется кто-то - может быть, сам дофин Людовик, - кто не
устоит перед чарами королевы.
Ей остается только ждать момента, когда все пойдет прахом. Учитывая,
что именно Джон вверг ее в такое плачевное состояние, она подумывала, что
все-таки лучше ей было бы выйти замуж за Хьюго де Лузиньяна. Ее обручили с
ним, когда ей было всего двенадцать лет, но она уже была вполне зрелой,
чтобы влюбиться в него по уши и возжелать телом и душой отдаться этому
красивейшему из мужчин. Вот только он, хотя и явно желал того же, что и она,
держался от нее на расстоянии, считая, что она слишком молода, и предавался
романтическим мечтам о том, как они будут заниматься любовью после свадьбы.
Милый Хьюго! Во время диких оргий, которые они с Джоном устраивали в
спальне, она часто вспоминала о нем и сравнивала этого нежного и
безупречного рыцаря с необузданным своим супругом. Ей доставляло
удовольствие представлять, как бы разъярился Джон, если б вдруг обрел
способность читать ее мысли.
Но именно Джон сделал ее королевой, что расценивалось как редкостная
удача, выпавшая на долю дочери не очень-то знатного графа Ангулемского, хотя
она была единственной наследницей отцовских владений. Впрочем, Джон взял ее
в жены не из-за наследства, а движимый одной только похотью.
И он продолжал стремиться обладать ею, несмотря даже на то, что
развлекался на стороне с бессчетным количеством женщин, которые рожали ему