"Виктория Холт. Мой враг - королева " - читать интересную книгу автора

временем юный король Эдвард угасал. Дадли вынудил его подписать завещание,
лишавшее права на трон как Марию, так и Елизавету, и провозглашавшее леди
Джейн Грей единственной законной преемницей власти. К тому времени она была
замужем за лордом Джилфордом. Я часто размышляла нам этим. С тем же успехом
женихом ее мог бы быть избран брат Джилфорда, Роберт, хотя тот уже совершил
безрассудство (или как было иначе назвать это в виду разыгравшихся позже
событий?), женившись на дочери сэра Джона Робсарта. Вскоре он, конечно,
устал от нее, но это уже другая история.
Я часто пугалась одной вероятности такого выбора судьбы, пади он на
Роберта. Тогда жизнь моя и жизнь Елизаветы Тюдор была бы совершенно иной.
Конечно, Роберт был бы предпочтительнее слабого и менее красивого Джилфорда,
так как Роберт был выдающейся личностью уже в юности. Бог свидетель - он
очень скоро стал самой яркой звездой при дворе и оставался ею до самой своей
смерти. И Бог же миловал Роберта стать мужем злополучной леди Джейн Грей.
Эта судьба предназначалась его младшему брату Джилфорду.
Как известно, после смерти молодого короля Нортумберлэнд возвел на
престол леди Джейн, но, бедняжка, она правила лишь девять дней до победы
Марии Католички.
Отец не вмешивался в конфликт. Победа Марии, законной наследницей
престола она была или нет, была для него несчастьем, однако не мог он
поддерживать и протестантку Джейн. В его глазах ее восхождение на трон было
незаконным. Он желал видеть на троне лишь Елизавету. Поэтому он поступил
мудро; удалился от двора и не принимал участия в интригах.
Когда стало ясно, что краткое правление Джейн окончено и она вместе с
Джилфордом, Робертом и их отцом была брошена в Тауэр, нас всех собрали в
большой зале и объявили, что нашей семье небезопасно далее оставаться в
Англии. Наступили черные дни для протестантов; позиции принцессы Елизаветы
были очень непрочны, а так как было известно, что она приходится нам родней,
то отец сделал вывод, что нужно бежать за границу.
Не прошло и нескольких дней, как мы уже всей семьей были на пути в
Германию.
Мы оставались в Германии пять лет, и то были годы моего взросления: из
девчушки я стала женщиной и начала понимать непрочность и
неудовлетворительность нашего существования. Быть изгнанным или беженцем из
своей собственной страны - тяжелая участь: мы все ощущали это, и в
особенности родители, однако утешением им служила религия. Если ранее отец
только склонялся на сторону протестантов, то к концу нашего пребывания в
Германии он стал сильным приверженцем этой религии. И новости, поступавшие
из Англии, все более убеждали его в правильности этого выбора. Брак королевы
Марии с королем Испании Филипом вверг его в отчаяние.
- Теперь, - предрек он, - нужно ожидать Инквизиции в Англии.
К счастью, до этого не дошло.
- Есть лишь одно преимущество в нынешнем правлении, - говорил он нам
частенько, так как мы теперь видели его постоянно, ведь он не бывал, как
прежде на родине, при дворе, - только одно: недовольство народа правящей
королевой свяжет ожидания и надежды с Елизаветой. Однако опасность состоит в
том, что у Марии родится наследник.
И мы молились, чтобы она была бесплодной; и я с внутренней иронией
предполагала, что она молит у Бога противоположного.
- Хотела бы я знать, - дерзко говорила я своей сестре Сесилии, - чью