"Виктория Холт. Кирклендские забавы" - читать интересную книгу автора

расположен - во всяком случае, не выказывал неудовольствия по поводу его
частых визитов. Слуги привыкли к нему, и даже Фанни не ворчала, только
следила, чтобы соблюдались приличия и мы не оставались наедине.
По прошествии недели Габриель заявил, что скоро покинет наши места,
однако минуло еще семь дней, а он по-прежнему был с нами. Судя по всему, он
обманывал сам себя, откладывая отъезд со дня на день, изобретая всяческие
предлоги.
Я ни о чем не расспрашивала его, хотя, разумеется, меня снедало
любопытство. Это был еще один из усвоенных мной жизненных уроков. В пансионе
любопытство окружающих часто заставляло меня испытывать мучительную
неловкость, и я взяла за правило не ставить в подобное положение других. Я
не лезу в чужую душу, а жду, когда мне ее раскроют добровольно.
Вот почему мы говорили главным образом обо мне, ибо Габриель не
отличался особой щепетильностью в отношении других, и - странное дело! - я
ничего не имела против. Я рассказывала ему о дяде Дике, герое моего детства,
весельчаке со сверкающими зелеными глазами и черной бородой.
Однажды, слушая меня, Габриель заметил:
- Должно быть, вы с ним в чем-то похожи.
- Несомненно.
- Насколько я мог понять, он человек, твердо намеренный взять от жизни
все. То есть он действует, не задумываясь о последствиях. Вы тоже?
- Пожалуй. Он улыбнулся.
- Вот и мне так показалось, - проронил он, и в глазах его появилось
выражение, которое я описала бы как "отстраненное"' он словно бы видел меня
не здесь, рядом с собой, а в каком-то другом месте и при других
обстоятельствах.
Мне показалось, что сейчас Габриель наконец заговорит откровенно, но он
хранил молчание, и я не стала настаивать, боясь отпугнуть его. Интуиция
подсказывала, что лучше подождать.
Однако я уже поняла, что Габриель - необычный человек, и это,
безусловно, должно было послужить мне предостережением. Но одиночество и
царившая в нашем доме атмосфера душили меня, я тосковала по другу одного со
мной возраста - и загадочность Габриеля окончательно покорила меня.

Нам нравилось, выехав на пустошь, стреножить лошадей, устроиться в тени
какого-нибудь валуна и полеживать, закинув руки за голову и лениво болтая.
Фанни, без сомнения, сочла бы это верхом непристойности, однако я презирала
условности. Габриеля это приводило в восторг, и только позднее я поняла
почему.
Встречались мы обычно в условленном месте - мне были невыносимы хитрые
взгляды Фанни, которыми она одаривала Габриеля, когда он появлялся в доме. В
нашем маленьком, замкнутом мирке невозможно было ежедневно проводить время в
обществе молодого человека и не стать предметом пересудов. Иногда я
задавалась вопросом, понимает ли это Габриель, а если понимает, то
испытывает ли он такое же смущение.
Писем от Дилис не было уже несколько недель - вероятно, она была
слишком поглощена собственными делами. Я же как раз решила, что могу наконец
ответить ей, сейчас мне есть что сообщить. Я подробно описала Пятницу, и
историю его появления, и свою привязанность к нему; но на самом деле мне
хотелось поговорить о Габриеле. Моя любовь к Пятнице была простой и